Андер. Книга первая - Виктор Сергеевич Викторов
Господи, как же всё сложно! И почему я об этом ещё не знаю?
— Пока, так как я сказал. Неделя вынужденных каникул ещё никому не шла во вред.
С этими словами я покинул кабинет. Больше мне там было делать нечего, поскольку все книги и мало-мальски ценное я распорядился перенести в свою комнату. Разбираться с делами поместья в мрачном кабинете своего предшественника у меня не было ни малейшего желания.
Хоть я и сбросил всю работу на Арнье, но сам отдыхать, как было мною объявлено, не собирался. Следовало как можно быстрее разобраться с бумагами и личными вещами покойного барона. Именно там я хотел найти подсказку, что же за странное движение происходит вокруг бывшего папеньки и его семьи.
Вставив ключ в замочную скважину, с удивлением понял, что дверь оказалась не заперта. Странно, я точно помню, что запирал её. Аккуратно нажав на ручку, я приоткрыл дверь. Благо она имела такое расположение, что даже сквозь неширокую щель практически вся комната отлично просматривалась.
Увидев своего нежданного визитёра, я вздохнул и уже не таясь вошёл в помещение.
— А ты что здесь делаешь? — поинтересовался я у Ауриты, которая с задумчивым видом прохаживалась вдоль сваленных на пол книг, расставленной мебели и прочего барахла, которое слуги ещё не успели расставить. К её чести, руками она ничего не трогала.
— Я... я просто хотела поговорить, — вздрогнула она от звука моего голоса, но быстро взяла себя в руки. — Или я не могу уже поговорить со своим братом? Что с тобой произошло? — она обратила внимание на мой внешний вид.
Устало прикрыл глаза, я старался не выказать раздражения, понимая, что если от приставленной охраны смогла сбежать девчонка, то этой охране — грош цена.
— Хорошо, давай поговорим, — согласился я, стягивая с себя окровавленную рубашку, направляясь в ванную комнату. — Только дай мне несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
Глава 12
Как известно, дети — жестоки, и от взрослых их отличает то, что зачастую они просто не могут оценить всех граней этого чувства, добиваясь поставленных целей доступными им способами.
Не дают поиграться понравившейся игрушкой? Можно стукнуть строптивца посильней и отобрать.
Нельзя бить и отбирать? Не беда. Можно украсть
Нельзя красть? Нужно украсть, а вину свалить на другого.
Уличили и наказали? Это плохо. В следующий раз нужно делать всё незаметно, чтобы никто не смог догадаться.
Детский разум, порой, находит настолько потрясающие и одновременно жуткие решения, что сделали бы честь стратегам или преступникам намного старше подобного маленького гения. И ребёнка не будет волновать, что наказание вместо них достанется другому, невиновному. Главное — он добился и всех перехитрил.
Дети способны на чистую незамутнённую ненависть, на подлость, на ярость. Даже в моём мире дети порой совершали настолько жуткие поступки, что стыла кровь у матёрых следователей, которые многое повидали на своём веку. А потом такие маленькие исчадия и сами не могли объяснить на суде, как умудрились до смерти забить ровесника или нанести девятилетней девочке несколько десятков ножевых ранений.
Андеру, который был до меня, стоило всерьёз опасаться Ауриту.
Когда мальчик заработал свой недуг, то моментально переключил всё внимание на себя, создав его дефицит для своих сестёр. Андеру доставалось сочувствие, повышенная забота и внимание. И если Ника, в силу своего возраста, пока этого не понимала, то Аурита уже была способна делать какие-то выводы.
Хотя со стороны Норта он Сворта всё оставалось на прежнем уровне: плевать он хотел на собственного сына и на дочерей, то со стороны слуг это ощущалось очень сильно.
Там, где девочкам могли серьёзно попенять, а то и наказать, парень обходился только ласковыми увещеваниями. Да и кто в здравом уме будет наказывать ребёнка, который не осознаёт своих поступков? Всё что он мог — мычать и плакать.
Именно тогда Аурита узнала, что в виду недееспособности и умственного недуга Андера, роль главы Рода когда-нибудь придётся принять ей, если он Сворт не женится и не сделает себе наследника. Цепкий детский ум очень хорошо запомнил эту информацию. И плевать, что подобный случай, когда во главе дворянского Рода становилась женщина, был в истории Империи всего один. Он — был. А раз так, то ещё не всё потеряно.
И Андер это прекрасно знал.
Что сейчас можно было ожидать от неё, я не даже не предполагал, поэтому из ванной я выходил собранный, готовый к самому неожиданному развитию событий...
* * *
Как ни странно, от разговора с ней меня спас Константин Арнье, который, видимо, отдал необходимые распоряжения своим подчинённым, а сам направился ко мне.
И это было на руку, поскольку я не был готов к этому разговору. Слишком много всего навалилось на меня с момента моего появления здесь, поэтому сейчас копаться в детских мотивах и настроениях очень не хотелось.
— А вы как здесь оказались, юная баронесса? — учтиво спросил Константин у нахохлившейся Ауриты. — Вас же попросили не покидать комнату без лишней необходимости.
Всё это было сказано спокойным тоном, с толикой уважения к девочке, но при этом в голосе явно чувствовался укор и строгость. Мысленно отдав должное его учтивости, я решил вмешаться. Нет, совсем не для защиты. Скорее, просто заработать несколько лишних баллов в глазах сестры. Приём старый, как мир, но от этого не ставший менее действенным.
— Константин, всё нормально, — застегнул я две последние пуговицы на новой чистой рубашке. — Она просто хотела со мной поговорить. Это же не запрещено?
Арнье, хитрый лис, сразу просёк, что к чему. Уголки его губ дрогнули, но так явно улыбаться он не стал, чтобы не смущать девочку, которая сама прекрасно понимала, что виновата. Вместо этого он вызвал по рации одного из подчинённых.
— Милая, давай с тобой договоримся, — я подошёл к Аурите почти вплотную. — Ты сейчас пойдёшь отдыхать, а завтра я обещаю — мы обязательно всё обсудим, хорошо? Ты, главное, ничего не бойся. В обиду я вас теперь не дам. И на тебя я не обижаюсь.
Встревоженный охранник появился меньше, чем за минуту. По-хорошему, стоило ему задать пару вопросов, но я решил не делать этого перед Ауритой. Незачем ей это слышать.
— Проводите мою сестру в её комнату, пожалуйста, — наградив подчинённого Константина многообещающим взглядом, я этим и ограничился. Этого более, чем достаточно, если судить по лицу Арнье, которое не
