Ржевский 4 - Семён Афанасьев
— Дорогая, я не сомневался, что ты меня поддержишь, но должен был выяснить, — вздохнул блондин. — Дорогая, — он посмотрел на Мадину, по-прежнему профессионально избегая имён. — На всякий случай. Предложение — чистая монета? Мне их без помощи оставлять неохота, но и вляпаться во что-то, если они недобросовестные…
— Чистая монета, — коротко кивнула менталистка.
— Господин Ржевский, вот совместная опись от всех нас. — Черятов, дождавшись положительного резюме, извлёк из-под одежды бумагу. — Количество ящиков, вес, маркировка, прочие виды тары, пломбы.
Ржевский бегло пробежал взглядом:
— А сам фарш в вашем транспорте?
— Да.
— Хотите переместить прямо сейчас?
— Если возможно.
Четверо гостей, не сговариваясь, выпрямились по стойке смирно.
Их люди быстро дотащили всё до ворот, сквозь защиту и внутри участка ящики носил сам Дмитрий.
— А вы чрезвычайно крепкий молодой человек, — Черятов даже на вы перешёл после того, как впечатлился блондином, бегающим с солидным грузом на вытянутых руках быстрее него. — Будете вскрывать и пересчитывать?
— Спаси Христос, — отмахнулся опекун. — Уже.
Он принял второй экземпляр бумаги, поставил чужим карандашом роспись, дату и дописал двумя алфавитами «Ржевский». Затем вернул документ ювелирам:
— Господа, не беспокойтесь. Вы сейчас переживаете по поводу того, что я не стал проверять содержимое ящиков. Так вот, это не потому, что собираюсь вас кинуть.
Мужчины ничего не сказали, напряжённо провожая взглядами исчезающие в портале грузы.
— Есть родовой дар, — спокойно продолжил Дмитрий. — Господин Виттон, к примеру, на вашем браслете с внутренней стороны глубокая царапина. Неправильная буква С, бор сорвался во время гравировки. Прочесть, что написано?
Ювелир широко открыл глаза, обращаясь к коллегам:
— Об этом никто не знает! Дмитрий Иванович, да, надпись есть. Если вы её озвучите, это действительно снимет напряжение!
— Мудак ты, Виттон, — пожал плечами Ржевский. — Если угодно.
— Подтверждаю, — заморожено кивнул гость. — Это супруга после одного случая моим инструментом написала! Она и царапину оставила!
— А-а, так это на браслете написано, что ты мудак! — оживлённо просветлел Черятов. — Тьху ты. А я подумал.
— Да, на браслете.
— Дмитрий Иванович, а об этом кольце что можете сказать? — соотечественник блондина издалека показал перстень на пальце.
— Сплав, — Ржевский едва мазнул по украшению взглядом. — Скорее всего ваш первый удачный опыт по подбору жёсткой лигатуры. Вес… размер… внутри вы зачем-то пробу завышенную указали. Написали семёрка, на самом деле пятёрка. Кстати, зачем?
Трое коллег весело развернулись к бородачу:
— Правда⁈
— Вопросов больше не имею, — тот покраснел и потупился. — Даже вес точный. До десятой грамма. Снимаю шляпу.
Дмитрий молча пожал плечами.
— Теперь понятно, как вы с Самбуром сошлись, — Фаберже доброжелательно протянул руку. — Спасибо, что не отказали.
Полный Тиффани извлёк откуда-то из недр одежды перевязь, состоявшую из кошельков с золотом:
— Дмитрий Иванович, пятьдесят тысяч, как договаривались.
Блондин удивлённо выпучил глаза, сделал шаг назад и демонстративно убрал руки за спину:
— Господа, вы меня с кем-то путаете! Уберите ваши деньги, пока я не рассердился!
Аль-Футаим с интересом прислушалась к происходящему.
Промышленники озадачились, переглядываясь между собой:
— Господин Ржевский, вы нам помогаете. Ваш партнёр Самбур обозначил именно эту цену. Что не так? Полста тысяч очень хорошие деньги, даже за такую помощь!
— Я не спорю, что деньги хорошие. Просто гусары денег не берут. — Кое-кто затвердел лицом и решительно покачал головой, отступая ещё на шаг. — Тем более, когда кому-то помогают.
— Идиотская ситуация, — неожиданно раздался голос аль-Футаим.
По-русски она говорила медленно, с акцентом, делая ошибки и подбирая слова.
— Дима, господа ювелиры, если ты сейчас не возьмёшь денег, попадают в очень двусмысленную ситуацию. — Дальше Далька на раз-два объяснила, чем один своеобразный потомок гусара как раз-таки нарушит неписаные правила, отказавшись взять деньги за вполне конкретную коммерческую услугу. — Ты же не хуже меня понимаешь в банковском деле, — она перешла на родной язык. — Дим, эта сделка выгодна обеим сторонам: плата за отсутствие риска в период ожидаемой смуты невелика. Стоимость перемещённых ценностей намного больше.
— Да я знаю, — Ржевский поморщился. — Знаешь, когда Самбур позвонил, я обрадовался: вот он заработок. А когда ящики таскал, как просветление нашло.
— Какое?
— Не должен Ржевский брать с людей деньги за защиту. Неправильно это. — Он не мигая смотрел на принцессу.
Мадина, с интересом слушавшая очередные загибы психики близкого человека, попутно переводила ювелирам.
— Господин Ржевский, — Тиффани повесил связку кошелей на шею блондина. — Это не оплата. Пожалуйста, примите наше добровольное пожертвование. Вас ни к чему не обязывает.
Аль-Футаим после этой фразы захихикала. Сама менталистка удержалась, хотя тоже хотелось ржать: пришлось набросить на себя ментальный контроль, чтобы лицо осталось бесстрастным.
Лицо попечителя удивлённо вытянулось:
— Что за пожертвование? Я вроде не объявлял сбора. На какую тему?
— В этом городе стало слишком мало справедливости. Ничтожно мало, настолько, что некоторые из нас даже начали Соту покидать, — Тиффани указал взглядом на портал, намекая на Самбура.
— То, что сделано за последние сутки родом Ржевских, заставляет нас, простых горожан, смотреть в будущее не со злобой и тоской, а с толикой надежды, — продолжил Виттон. — Пожертвование — на эту надежду.
— Присоединяюсь, — поднял руку Фаберже. — Пока этот вариант не нашёлся, я всерьёз думал, не плюнуть ли даже на завод. Не уехать ли вслед за Самбуром. Кроме слова Ржевского надеяться не на что, потому мой вклад — чтоб Ржевский и дальше мог помогать таким, как я.
— Вдруг завтра к тебе кто-то вслед за нами придёт, о подобном попросит, а у него и копейки не будет рассчитаться, — сумрачно пояснил Черятов. — Вот ему и помоги за так. Дмитрий Иваныч, и к карабину твоему припас нужен, он денег стоит! И системы защиты у имения надо укреплять, и подушку безопасности вокруг Рода выстраивать — ты же лучше меня всё понимаешь!
— Занятно. — Блондин задумчиво покачался с пятки на носок. — Не ожидал.
— Мы не бедствуем, господин Ржевский. Мне понятно ваше нежелание разменивать репутацию рода на золото, но посмотрите на проблему с такой стороны: если вам нормально не отдыхать и не обеспечивать своих невест, следующему человеку вы уже можете не помочь. Не хватит ресурса.
Блондин снял с шеи кошельки с золотом и водрузил их обратно на Тиффани:
— Денег прямо не возьму, точка. Сам понимаю, что придурь, но как сказал, так и будет. Не для того мне предок кое-что завещал, чтобы я ТАК словом торговал. Господа, у меня есть деловое предложение в рамках вашей суммы!
— Какое? — ювелиры не напряглись, скорее, заинтересовались.
— Биржа. Род Ржевских планирует в течение ближайшего месяца открыть несколько торговых площадок: обмен валют, подобное депонирование ценностей… — Дмитрий с минуту перечислял пункты.
Мадина поймала себя на том, что только ментальный контроль удерживает её от того, чтоб не цокнуть челюстью об пол. От удивления.
— Мощно. — Черятов высказал общее мнение, потому что схватили идею они все на лету. — Если процедуры будут гарантированы кем-то безоговорочно честным… — он с интересом посмотрел на хозяина имения.
— Слово Ржевского — первичная гарантия добросовестности учредителя биржи. Иных рисков при перечисленных операциях нет.
Все помолчали. Никто ничего не возразил.
— Эти пятьдесят тысяч я предлагаю считать первой частью уставного капитала, — продолжил опекун. — Да, функционирование биржи потребует денег, в том числе и моё физическое. На это я взять могу, как и тратить какую-то часть по своему усмотрению. Но пропишем всё в бумаге.
* * *
Там же, через некоторое время.
— Вы очень необычный молодой человек, — Фаберже принял от Ржевского документ двумя руками. — Знаете, я очень рад, что в этом городе сохранилась хотя бы одна такая семья, как ваша.
— Я очень рад, что ваши партнёры не менее достойные люди, — Виттон намекнул на фамилии Норимацу и аль-Футаим.
— Подтверждаю согласие на неподочётный расход пятидесяти процентов… на усмотрение держателя биржи… — Черятов выводил на втором листе схемы договорённостей, сочетавших элементы устава и правил, которые будут действовать
