Ветры Запада - Андрей Стоев

— Во-первых, ты смотрела рапорт капитана? Обстреляли нас всего в трёх вёрстах от города, откуда там взяться старателям? А во-вторых, смысла в таком обстреле не было никакого, только патроны зря тратить. Они дирижабль даже поцарапать толком не смогли. Но если стояла цель меня немного припугнуть, то и смысл в обстреле сразу появляется, и выбор оружия понятен. Добрыня же прямо намекнул, что если я буду слишком интересоваться свободной зоной, то он не ручается за нашу безопасность.

— И что мы будем делать?

— Сейчас? Сейчас полетим к Кальциту — у нас есть важное дело, которым мы обязаны заниматься. А если вообще, то я это спускать не собираюсь, конечно.

Глава 8

От причальной мачты отлетать просто — лязг открывающихся захватов, лёгкий толчок, и дирижабль плавно ложится на курс. Совсем не то, что старт с неподготовленной площадки, когда матросы под затейливые выражения боцмана с беготнёй и криками снимают швартовные растяжки, и всё это длится полчаса, а то и больше. Вот и сейчас мы даже не заметили, в какой момент площадка подъёмника плавно поплыла назад и вниз.

— Как ты думаешь — будут по нам опять стрелять? — лениво поинтересовалась Ленка.

— Нет, конечно, — ответил я, глядя в иллюминатор на уплывающий вниз Рифейск. — Они меня достаточно напугали. Ну, так они думают. Они уверены, что я проникся, буду вести себя смирно и не стану лезть куда не просят. А если переборщить с запугиванием, то это уже может привлечь нежелательное внимание. В общем, дальше всё спокойно будет.

— Я всё же этого не понимаю, Кени, — сказала она с недоумением. — Они что — вообще ничего не боятся? Это же покушение на жизнь дворянина. Суд не примет во внимание, что они хотели просто попугать.

— Брось, Лен, — поморщился я. — Это в Новгороде мы что-то значим, а здесь мы никто. И для здешнего суда мы тоже никто.

— Вот прямо никто? — она скептически приподняла бровь.

— Они считают именно так, — пожал я плечами. — А с чего им считать по-другому? Этот командир гарнизона — Бузун или как его там, — он уже много лет является властью на огромной территории. Новгород где-то далеко, а здесь его слово — закон. И вот приезжает какой-то юнец, скорее всего, чей-то сынок, и что ему теперь — передо мной навытяжку стоять? Ну да, у меня есть какие-то полномочия, но полномочия — это дело такое, ими ещё надо суметь воспользоваться. Полномочия без реальной силы — это пустой звук, а силы за мной он пока что не увидел. Они здесь и простых-то дворян не встречали, и то, что я гербовый дворянин, для него вообще ничего не значит.

— То есть они не понимают, что ты можешь послать дружину и разнести весь это городишко на кирпичики?

— Они понимают, что я этого сделать не могу, — хмыкнул я. — Причём совершенно правильно понимают.

Ленка посмотрела на меня с неподдельным изумлением.

— Ну неужели ты сама этого не понимаешь, Лен? — недовольно сказал я. — Как ты себе представляешь разнесение княжеского города на кирпичики? И заодно арест княжеского наместника и командира гарнизона? Я даже не могу себе представить, что с нами сделает князь за подобную наглость, даже если они действительно виноваты. А если вдруг выяснится, что они всё-таки невиновны, нам останется только бежать из княжества.

— Мы же такое проделывали, даже не раз, — возразила она.

— Ты имеешь в виду базу Миши Тверского и отряд Воислава Владимирского? Это же совсем другое. Разгром банды в ответ на прямое нападение — это даже близко не то же самое, что погром княжеского города, причём на основании всего лишь подозрения. Там мы были в своём праве, да и то мне пришлось порядком попотеть, стоя перед князем. А с Рифейском князь нам такого не спустит. Просто не сможет, понимаешь? Это ведь уже будет прямым покушением на основы княжеской власти.

— Да, князю это, наверное, не понравится, — неохотно согласилась Ленка, начиная осознавать все сложности ситуации.

— Зато очень понравится всем нашим недругам, — добавил я. — Будь уверена, здесь сразу же появится целая толпа корреспондентов, которые начнут строчить душераздирающие репортажи о том, как Арди громят мирный город княжества и терроризируют несчастных жителей.

— Значит, силу мы применять не можем, — подвела она итог. — Тогда что ты собираешься делать?

— Думаю пока, — вздохнул я.

— Но я надеюсь, ты их прощать не собираешься?

— Да я бы лучше и простил, если бы это было возможно, — опять вздохнул я, — но в данном случае такой возможности, скорее всего, нет.

* * *

Возле доломитовых врат ничего не изменилось — та же полянка, те же угрюмые ели вокруг. Единственным отличием было то, что стражники не стояли по обеим сторонам ворот, а сидели на паре удобных валунов, которые, скорее всего, появились здесь не сами собой. В руках у них были здоровенные оловянные кружки, из которых они лениво цедили какое-то пойло, снисходительно наблюдая за суетой матросов с растяжками. Я сразу же предположил, что в прошлый раз они стояли у ворот исключительно потому, что с нами был Норит, а ради обычных наружников изображать почётный караул никто и не собирался.

К стражникам мы с Ленкой и подошли.

— Здравствуйте, уважаемые рифы, — поприветствовал их я.

— И вы будьте здоровы, наружники, — ответил один из них, а второй просто кивнул. — К нам, что ли, прибыли?

— Мы со старейшиной Кальцитом договаривались встретиться, — объяснил я. — Можно его как-нибудь вызвать?

— Так идите да встречайтесь, кто ж вам мешает? — ухмыльнулся стражник.

— Нам, наружникам, лучше бы снаружи, — деликатно намекнул я. Лезть в пещеру опять нам обоим совершенно не хотелось.

— Да уж понятное дело, — заржал тот. — Знаем мы, что наружникам у нас не нравится. Ладно, позову.

Я не стал говорить ему, что нас высокий уровень Силы как раз и не напрягает. Да и зачем? Совсем ни к чему объяснять, что мы просто не хотим туда лезть, и что я предпочитаю, чтобы старейшина сам до меня прогулялся.

Стражник аккуратно поставил кружку на камешек, неторопливо встал, вынул из незаметной ниши довольно антикварно выглядящий аппарат и деловито закрутил ручку.