… по прозвищу Кобра - Михаил Востриков
И вдруг…
Звякает колокольчик на входной двери и в антикварный магазинчик мистера Сойера заходит странно одетый молодой человек. Ну, не то, чтобы совсем странно одетый, бывает к мистеру Сойеру в магазин приходят поглазеть и совсем… но, вот, как-то, несовременно, что ли… вообще без синтетики. Хотя какое мистеру Сойеру до этого дело. Посмотрит, да уйдёт. Обычное дело. Много их, туристов, бродит по центру Бозмена, особенно в последнее время. Туристический бум!
Но, странно одетый молодой человек по сторонам не смотрит и никуда из магазина не уходит, а топает прямо к прилавку. Достаёт из кармана явно старинный, но в хорошем состоянии, или искусно сделанный под старинный, мешочек — в мистере Сойере автоматически включается антиквар-эксперт высшей квалификации. Да, да, именно в таких мешочках в средние века в Европе носили деньги — пока всё достоверно и очень дорого. Развязывает на мешочке узкий сыромятный ремешок — и этот ремешок похож на старинный и тоже денег стоит. И вываливает перед мистером Сойером кучку золотых, серебряных и медных монет. Разных. Побольше, поменьше… https://author.today/reader/284234/2580507
— Сколько дадите за всё? — спрашивает Мистера Сойера странно одетый молодой человек, — Отдам вместе с мешочком.
Культурный шок! Столбняк! Предвкушение чуда! Острое понимание невозможности происходящего!
«Исчезнувшее Лидийское царство, герры! Все настоящие, сразу видно! За золотой — 650 тысяч долларов на аукционе в Нью-Йорке в 2012 году, а их тут…» — мгновенно проносится в голове у мистера Сойера.
— Э-э-э… э-э-э, — очнувшись, хрипит мистер Сойер, — Мне нужно всё проверить… только тогда я смогу что-то сказать. Подождёте?
— Проверяйте, я не тороплюсь, — спокойно отвечает юный-мультимиллионер, — Я пока у вас посижу, журнальчики полистаю. Не против?
Глава 15. Ошер мистера Сойера
«О, Господь всех иудеев Иегова, вразуми… покойный папа Изя, подскажи… что же мне с этим делать?» — молится мистер Милтон Сойер сразу всем авторитетам в своей нелёгкой жизни антиквара-любезника.
Он сидит в кресле перед рабочим столиком со стоящим на нём микроскопом, настольной лампой, грязными кофейными чашками и прочим хламом, в небольшой каморке, одновременно выполняющей роль — комнаты отдыха, склада-запасника, сейфовой комнаты, исследовательской лаборатории антиквара, кабинета и всего остального. И в магазине больше нет других комнат. Торговый, он же выставочный, зал с прилавком, туалет с умывальником и эта каморка. Вот и весь его магазин.
А на этом диване… пять лет назад, он… работала у него продавцом… даже не хочется вспоминать… ещё и обругала его последними словами, а на вид, такая приличная женщина…
Еще на рабочем столике антиквара лежит мощная лупа и семь монет поглощённого персами Лидийского царства, которые он выбрал для проверки из кучки, которую вывалил перед ним из кожаного мешочка этот странно одетый юноша. Герры — золотой, серебряный, медный, медная половинка, медный четвертачок, медная осьмушка и медный грошик. Да, да, VII-VI век до н. э, царь Крёз, всё верно. Каталог Нью-Йорского нумизматического аукциона 2012 года и толстенный «Справочник нумизмата» открыты на соответствующих страницах. Руки и голова мистера Сойера безвольно опущены. Он до конца не понимает, что произошло и, главное, что ему делать дальше…
Только что, он с вероятностью 99,99% установил, что перед ним лежит полная линейка из семи подлинных и отлично сохранившихся герров — лидийских монет различного номинала. Монеты явно были в обороте. На золотом герре под лупой видны укусы, их так проверяли рыночные торговцы — на зуб. Какая прелесть… И полная… полная достоверность! А, ведь, все известные в мире коллекции, включают, максимум, 2–3 лидийские монеты разных номиналов, да и то, в таком состоянии…. А медная осьмушка и медный грошик, не только отсутствуют в каталогах аукционов и выставок, но даже не описаны в научных справочниках. Их просто никогда не находили в раскопах и до сих пор считается, что лидийцы чеканили только пять номиналов своих монет. А их оказалось — семь! И это, тянет на очень серьёзное научное открытие, изящно и доказательно опровергающее возникшую теорию, что у лидийцев, кроме своих дорогих герров, была ещё и вторая, пока неизвестная, но более дешёвая валюта, монетами которой они и рассчитывались друг с другом за самые мелкие покупки и услуги — на рынках, в кабаках, цирюльнях и т. д. И такое открытие тянет, если и не на Нобелевку, то на… страшно даже подумать на какую сумму при предъявлении мировому нумизматическому сообществу с последующий продажей коллекционерам — двух недостающих монет — медной осьмушки и медного грошика, оригинальной лидийской чеканки. А таких осьмушек и грошиков в той кучке из мешочка, большинство…
Мистер Сойер тяжело вздыхает… Нет, не помог ему Господь всех иудеев Иегова….
Ничего не ответил и папа Изя Сойер, покойный председатель еврейской общины города Элизабет-Сити, штат Северная Каролина.
«Вот в этом и есть весь иудаизм, — раздражённо думает мистер Сойер, — Сначала обрезают, потом всю жизнь таскают в синагогу, выпрашивают пожертвования… А как дошло до дела, и подсказать-то некому…».
Мистер Сойер ещё раз тяжело вздыхает и лезет в карман за ключом от старинного насыпного сейфа, стоящего здесь же, в каморке. Открывает сейф и некоторое время тупо смотрит на полку, где лежат рядом: банковский денежный пресс, затянутый в полиэтилен — 10 пачек 100-долларовых купюр по 100 листов каждая, итого — сто тысяч долларов — последние оставшиеся от лучших времён деньги мистера Сойера; и длинный 6-тизарядный армейский Кольт 38 калибра, официально приобретённый и полностью снаряжённый для стрельбы.
Мистер Сойер берёт в руки пистолет, засовывает его за спину под ремень, кладёт на полку все семь лидийских монет, закрывает сейф и идёт в торговый зал. Всё, решение принято:
«Сразу, стреляю на поражение… все монеты в сейф… и сразу вызываю полицию. Говорю, угрожал, напал… хотел ограбить… пусть разбираются, — уже на ходу думает мистер Сойер, — Если даже и пришьют неправомерное использование оружия, плевать, в тюрьме тоже люди живут… а с такими деньгами, пару дней как-нибудь просижу, пока пройдохи-адвокаты не вытащат…». И других вариантов у мистера Сойера уже нет. Предлагать юноше центы, лгать, позориться… уже нет ни сил, ни желания.
Мистер Сойер открывает дверь, и видит…
В торговом зале, на прилавке, так и лежат — кучка монет и мешочек, откуда их высыпали. Однако, кресло для посетителей рядом с журнальным столиком пусто. Странно одетый юноша исчез… ушел⁈
«О, Господь всех иудеев Иегова и покойный папа Изя! — мысленно восклицает мистер Сойер, — вы услышали меня и мою молитву…».
И вдруг…
Он слышит из-за спины:
— Да, мистер Сойер, и очень хорошо услышали! И не только услышали, но и предвосхитили нежелательные эксцессы, — чья-то рука быстро вынимает у него сзади, из-под ремня, его Кольт, — Вы, кажется, сейчас хотели меня убить, мистер Сойер? Так вот, знайте, я — против!'
— Э-э, я-я-я, у-у, — нечленораздельно мычит и что-то пытается произнести мистер Сойер, чувствуя на затылке холод воронённого ствола его же Кольта.
— Присаживайтесь, мистер Сойер, поговорим, — странно одетый юноша полностью выходит из-за оконной портьеры за прилавком и подталкивает мистера Сойера к креслу для посетителей, — Туда!
«Ну, вот и всё… лидийская сказка закончилась, а с ней и моя никчемная жизнь, — думает мистер Сойер, буквально, падая в кресло для посетителей, — Сейчас он нажмёт на курок Кольта, и моя голова разлетится на кусочки, как перезревший арбуз».
— Не разлетится… — вдруг, говорит странно одетый молодой человек, как бы продолжая мысль мистера Сойера.
И он преспокойно засовывает Кольт мистера Сойерса себе за спину, под ремень, и продолжает:
— Хотя и вынужден заметить, что там, откуда я,
