Охота на древнего - Нина Новолодская
Алекс кивнула. То, как горячо Джек защищал Арлетт, было понятно, он и сам за нее явно был готов убить любого. Девушке это нравилось, кому, как не ей, потерявшей все, ценить истинную любовь близких?
Спустя пять минут в дверь постучали и на пороге появилась уже знакомая им девушка с коробкой пиццы в руках. Аромат горячей еды, моментально наполнивший апартаменты, заставил живот Алекс болезненно сжаться. Однако несмотря на голод и усталость, ни сама Алекс, ни Джек так толком ничего и не съели. Вяло помусолив кусок пиццы во рту, детектив предпочел заполнить оставшееся в желудке место новой порцией виски. Девушка также не смогла одолеть больше одного куска, спешно запив его предложенным напитком прямо из горла протянутой Джеком бутылки. И все же дело было даже не в том, что на вкус пицца оказалась на удивление отвратной, и не в том, что от волнения за напарника ее начинало мутить, а в элементарной усталости.
Глава 12
Джек все больше молчал, что было ему совершенно несвойственно, и то и дело морщился от боли. Обезболивающие, как и предполагала Алекс, практически не действовали, а потому пришлось выдать ему все таблетки, что оставила Рози. И вот спустя примерно полчаса мужчину наконец потянуло в сон. Спрятав оружие под подушкой, он устроился на краю огромной, повидавший слишком многое кровати, моментально заснув.
Алекс же еще час мерила шагами комнату, словно зверь, оказавшийся запертым в клетке. О людях она знала гораздо меньше, чем о двуликих, и теперь была немного растеряна. Привыкшая чувствовать некоторые изменения в ауре любого двуликого, имея дело с ними, она могла хотя бы определить, насколько плохи дела. Джек же оставался для нее закрытой книгой.
Несколько раз она замирала у самого края кровати, вглядываясь в искаженное мукой и покрытое бисеринками пота лицо, пытаясь определить, как он себя чувствует. Она протягивала руку и дрожащими пальцами касалась открытых участков его кожи, по капле вливая в мужчину ту силу, коей обладала вопреки всему. Когда-то она считала ее своим проклятием, своей постыдной частью, которую нужно скрывать до последнего, но сейчас, будто забыв обо всем, она стремилась лишь к одному — облегчить его страдания.
Капли ведьмовских чар проникали в его тело, заставляя расслабляться напряжённые мышцы мощного тела. Кошмары, что, должно быть, изводили одурманенную алкоголем и лекарствами голову, отступали, освобождая место для светлых снов, несущих успокоение и силу.
Алекс Кинг мало знала о том, как пользоваться тем даром, что достался ей от матери. Но всё, что она помнила из рассказов и смогла почерпнуть из книг, то и дело будто невзначай появлявшихся в квартире Карла, девушка сейчас пыталась применить. Она даже ни разу не задумалась о том, насколько это опасно или стоит ли вообще пытаться хоть что-то сделать. Алекс просто знала — Джеку плохо, и она должна помочь. Хоть как-то, но должна.
Спустя некоторое время, когда лицо детектива немного расслабилось, как и с силой стиснутые кулаки, а кожа, до этого момента имевшая бледно-серый оттенок, порозовела, Алекс наконец немного успокоилась.
Придвинув вплотную к кровати кресло, на котором до этого сидел Джек, она плюхнулась в него и с удовольствием вытянула гудящие от усталости ноги. Мысль о том, что использовать ведьмовскую силу нельзя, жужжала где-то на самом краю сознания словно назойливый москит, но девушка то и дело отгоняла ее, запрещая себе сомневаться в принятом решении.
* * *Джеку снился сон.
Он еще совсем мальчишка, тощий, с рваными вихрами и в широченных штанах явно не по размеру, но зато по последней моде, волочащихся вслед за массивными кроссовками, и в такой же безразмерной и бесформенной футболке. В пятнадцать он занимался тем же, что и подавляющее большинство его друзей, — толкал дурь на улицах родного района. И в его нормальной по местным меркам жизни не было никакой особой цели, как и желания ее найти.
Конечно же, у него были мечты, как и у каждого пятнадцатилетнего пацана. Только вот как и любому ребенку ему хотелось получить все и сразу. Не имея возможности воплотить свои фантазии в жизнь, Джек обвинял в своих неудачах весь белый свет. Ему и в голову не могло прийти, что любой успех, пусть даже самый незначительный, требует усердия. К чему было усложнять все вокруг, если он мог просто продать немного порошка за углом?
И хотя прошло уже почти двадцать лет, но даже во сне Джек отчетливо, словно наяву, увидел человека, протянувшего ему руку помощи.
В тот день он снова попал в полицейский участок, решив толкнуть немного травки какому-то тощему новичку на заднем дворе школы.
Среди разношерстной компании своих сверстников он выделялся слишком сильно — Джек был единственным светлокожим парнем в черном квартале Бронкса. Пробившись сквозь толпу гомонящих ребят и выцепив того самого «клиента», он уже вытащил из кармана приготовленный пакетик, как раздался крик:
— Копы! Валим!
Мальчишки бросились врассыпную. Джек тоже побежал, петляя дворами, но продолжая слышать за спиной противный вой полицейской сирены.
Подобное случалось уже не впервые, и парнишка отлично знал, куда бежать, чтобы оторваться от погони. Он сбросил марихуану в ближайший мусорный бак и завернул за угол, с ходу влетев в стальные объятия уже знакомого ему патрульного Стивенсона.
— Эй! Эй! Спокойно, парень! Спокойно! — прикрикнул полицейский, стараясь удержать рвущегося из рук Солье. — Лучше по-хорошему угомонись.
Глубокий баритон мужчины ни разу не дрогнул. Но Джек знал, что немного смешливый и похожий на медведя Стивенсон вовсе не так прост и в нужный момент проявляет недюжинную смекалку и сноровку. Так что, потрепыхавшись немного для вида, Джек все же замер, позволяя отвести себя к машине.
— У меня ничего нет, — нагло огрызался он по дороге, — я чист! Отпустите меня! Я еще несовершеннолетний! Вы не имеете права! Слышите!
Стивенсон устало вздохнул и, осторожно придерживая макушку Джека, чтобы он не ударился головой, пока будет забираться на заднее сиденье патрульной машины, грустно покачал головой.
— Каждый раз одно и то же.
Это был не «каждый, а всего лишь только третий», сердито думал про себя Солье, пытаясь поудобнее расположиться на заднем сиденье
