Рабыня для чудовища востока - Айза Блэк
— Нет, так нет, чего так перепугалась, — улыбается, но как-то очень натянуто. — Я как лучше хотела…
Джана оставила меня принять душ. Немного позднее лично принесла мне еду. А я смотрела в окно, как садится солнце и страх расползался в душе. Еще немного и я увижу чудовище. И почему-то внутренний голос шепчет, что Джана была права, и уже ничего не будет, как прежде.
Когда дверь открылась в следующий раз, я с удивлением увидела на пороге новую гостью. Длинноногая русоволосая красавица смотрит на меня оценивающе, темно-серыми миндалевидными глазами. Оглядывается назад, как дерганая какая-то, что ли. Подбегает ко мне хватает за руку, впивается длиннющими ногтями в кожу.
— Не слушай Джану. Враг она тебе, злейший, лютый. Не вздумай принимать клятвы, погибель свою найдешь, на тысячи мучений свое тело обречешь! — стягивает со своего плеча платье, поворачивается ко мне спиной и демонстрирует огромный багровый шрам с рваными краями. Настолько жуткий, что крик ужаса срывается с моих губ.
Глава 16
На белой коже, не тронутой загаром, отметина смотрится жутко. Такое ощущение, что кто-то ей мясо вырывал когтями. Поправляет платье, поворачивается ко мне, в глазах стоят непролитые слезы, губы, обильно намазанные алой помадой, дрожат.
— Кто тебя так?
— Это не все… их много у меня на теле… — всхлипывает, — Они лицо не трогают… но кто знает… когда звереют их не остановить… — две огромные капли все же выпадают из глаз и текут по щекам.
Девушка поспешно достает платочек и вытирает слезы. Делает это тщательно, поспешно, на мгновение даже пропадает мученическое выражение на лице. Очень она переживает, чтобы макияж не повредился.
— Хочешь сказать, что оборотни истязают наших женщин?
— Тебе в страшном сне не может присниться, какая нам уготована участь! — заламывает руки, ходит взад-вперед по комнате, и при этом постоянно бросает косые взгляды на дверь. — Мы мясо для них. Нас не жалеют, пользуют такими способами, что многие после первого раза рассудка лишаются.
— А как же Джана? Она не выглядит изможденной или несчастной…
— Знаешь, сколько убиенных за ее плачами? Скольких собственноручно она толкнула на смерть? Джана давно продала душу тьме и служит ей. Но и она ходит по тонкой грани, раз оступится и будет без сожалений приговорена к адским мукам! — сейчас она говорит с придыханием, возбуждением, словно именно об этом и мечтает.
— И ты предлагаешь мне не принимать клятв, но следуя твоим же словам, любое непослушание карается. Что будет, если я ослушаюсь?
— У них не будет такой власти над тобой. Если не дашь клятву, то, скорее всего, тебя выпроводят из дворца. А вне этих стен намного легче выжить, — ее глаза блестят, она облизывает губы и выглядит сейчас явно не перепуганной жертвой. — Ты сама увидишь этот кощунственный ритуал! Вот тогда убедишься в правдивости моих слов! Не соглашайся! Спасай себя! Не повторяй наших ошибок! — снова делает скорбное выражение лица, обхватывает себя руками и смотрит на меня умоляющим взглядом.
Я рассматриваю ее внимательно. Красивая. Ухоженная. Говорит все складно. Вот только запах очень знакомый, неприятный. На какой-то момент, вместо лица девушки передо мной возникает лицо Сержа. Картина такая явственная, что мне пришлось протереть глаза, чтобы прогнать ненавистный образ. Вот он запах фальши. Они с Сержем очень похожи. В нем за умелыми манипуляциями я не сразу разглядела гниль. И моя новая знакомая из того же теста.
Нет. Я не могу утверждать подобного. У меня нет доказательств. Только ощущения. Только запах подлости, который благодаря Сержу я слишком хорошо запомнила. Я уже обожглась, да так, что потеряла волю. Больше никому нет веры. Она погребена под толстой коркой льда.
— Интересно, а почему ты мне все это говоришь? Ты меня не знаешь. Я новенькая. Не все ли тебе равно, что со мной произойдет? — говорю спокойно. Наблюдаю, как расширились ее зрачки. Как открылся и закрылся рот в недоумении.
— Я не хочу, чтобы страдали еще девушки! Знаешь, их тут скупают пачками. И также губят, издеваются, калечат, души, тела… — опускает голову и драматично вздыхает.
— Кому какое дело до страданий других? — горько усмехаюсь. — Особенно в подобном месте. Забота, так называемая, только ради своей выгоды. Игра в благородство, это скорее смешно, и даже не пахнет правдой.
Сразу вспоминаю Джану, к которой все же прониклась симпатией. Но и ей веры нет. Она в первую очередь преследует свои цели. Но как источник информации может быть полезна. От нее не чувствую прямой угрозы на данный момент.
— Ты дочь Зухры. Пусть она ворчит, но она ведь любит тебя. И я ей обязана многим, вот хочу отплатить, спасая ее кровиночку, — улыбается мне невинной улыбкой, такой чувственной и слишком слащавой. — Я научу тебя, как вести себя на церемонии, и поверь, все пройдет гладко!
— Меня гладко закопают? — усмехаюсь и наблюдаю, как искажается в ярости лицо новой знакомой. — Я могу послушать твои советы, не знаю, как там тебя зовут, и сделать все в точности наоборот.
— Я Рияда, и ты еще сто раз пожалеешь, что отвергла мою помощь! На что ты годна? Посмотри на себя? Тебя ведь только на корм львам пустить! И то… надо следить… чтобы и животных не стошнило от тебя… — фыркает и выбегает из комнаты.
На что-то я все же годна, раз они так хотят избавиться. Почему? Я ведь ничем не отличаюсь. Или…Владыка ведь лично приказал меня доставить. Понятия не имею, по каким соображениям, но им это явно не дает покоя.
Нет, я не строю иллюзий насчет оборотней. Понимаю, что попала далеко не в сказку. И уже за короткое время пребывания в Шантаре совершила немало ошибок. Но ясно одно, полагаться можно только на себя. Слушать, наблюдать, но никого не подпускать близко. Мне надо выжить. И для этого обуздать эмоции. Я в стране хищников, и чтобы не стать добычей мне надо вести себя соответствующе.
Иду в ванную, умываюсь холодной водой. Рассуждать это одно, а вот хватит ли у меня сил выстоять? В короткие сроки освоиться тут. Все
