Лев Жаков - Убить Бенду
– Вот дура! – Юлий сплюнул и потянул какой-то ремень. Взвалил на плечо гремящий мешок и, склонившись под ним, побрел к краю озера. Пару раз он чуть не свалился. Сумка давила на плечо, клонила к воде. Юлий инстинктивно отшатывался к стене, упирался в нее мешком и отклонялся обратно, чтобы не помять доспехи. Не сразу удалось ему выровнять шаг. Факел мешал: мешок было не перехватить, он оттягивал руку...
Когда Юлий добрался до коридора, Арчибальд сунул ему поводья обеих лошадей, забрал факел.
– Этак мы сто лет провозимся, – буркнул он, исчезая за углом стены.
Юлий опустил узел на землю и пнул его.
– Индюк надутый!
Рыцарь вернулся, держа в каждой руке по сумке; два мешка висели за плечами.
– Пора ехать. – Он передал вещи юноше, и тот охнул: ремни дернули руки вниз.
Кое-как Юлий приторочил все к седлу, влез на лошадь. Арчибальд ждал его, сидя верхом.
– Поехали. – Рыцарь дал коню шенкелей, и тот послушно двинулся вперед.
Юлий ударил свою кобылу пятками и тронулся следом. Некоторое время он молчал, затем не выдержал:
– Не понимаю, почему вы все время издеваетесь надо мной. Это так принято среди рыцарей? Оруженосец у вас не считается за человека? Положено его бить, срывать на нем гнев, заставлять таскать тяжести? Скажите уж сразу, чтобы я знал, к чему готовиться!
Рыцарь молчал, ехал, глядя перед собой, и Юлий собрался уже спросить снова, но тут Арчибальд произнес устало:
– А я не понимаю, почему ты столько говоришь.
– Сколько? – опешил молодой человек. – Вы хотите сказать, что я болтун?
– У рыцарей принято смотреть и делать. – Арчибальд провел рукой по седеющим на висках волосам, пропустив короткие пряди между пальцами. – И не обсуждать приказы господина.
– Но я же не рыцарь!
Арчибальд повернул голову к Юлию, и тот пожалел о вырвавшихся словах. Рыцарь придержал коня, рыжая кобыла сама остановилась.
– Ты уж реши, будь добр, что тебе надо. Мне все равно, хочешь ты быть оруженосцем, чтобы потом стать рыцарем, или используешь меня, чтобы выбраться из города. Сделай это прямо сейчас. Если ты оруженосец – молчи и слушайся. Если просто сопровождаешь меня до выхода из подземелья – молчи и езжай рядом, а наверху расстанемся.
– Расстанемся? Нет, я же... – Юлий смутился. – Но разве... разве оруженосец может стать рыцарем? Я думал, только благородные...
– Может. Сообщи мне свое решение.
– Что, прямо сразу? – Юлий теребил узду. – А подумать?
– У тебя было достаточно времени на раздумья.
– Но...
– Или я решу за тебя.
– Нет! – Парень дернулся, поднял голову. – Подождите, я сейчас!
Один! Один! Полная свобода! Куда идти, кому он нужен? Почему, зачем попался он треклятому колдуну Бенде, почему не сдох тогда?!
Глаза Юлия бегали, взгляд не мог задержаться ни на одном предмете, выдавая полное смятение. Рыцарь ждал.
– Я же нищий! Бродяга! – воскликнул наконец Юлий.
– Я тоже нищий бродяга, – сердито заметил Арчибальд. – У меня нет дома – советую учесть. Я странствующий рыцарь, зарабатываю мечом и копьем. Не золотые горы.
– Но вы же благородный!
– И могу посвятить тебя в рыцари.
– Нищего безродного бродягу? Попрошайку с площади?
– Рыцарством награждают за личную доблесть, а не за имя дедов! – вспыхнул Арчибальд. – С такими мыслями, как у тебя, награды не заслужить!
Юлий вжался в седло, как будто ища защиты у лошади. Кобыла повернула голову и ткнулась мордой молодому человеку в коленку. Юлий вздрогнул от этого неожиданного движения, дернул повод. Лошадь всхрапнула.
– Я знаю. – Юлий похлопал ее по шее, успокаивая. – Но я...
– Долго мы еще будем здесь торчать? – рявкнул Арчибальд. – Советую также вспомнить, что у меня тяжелая рука!
* * *Спаситель шагал широко, свободно, рукой отводил ветки. Девушка семенила следом, дергая подол, когда тот цеплялся за кусты или корни. Они шли в глубь леса, чтобы позже свернуть к холму, который совсем недалеко, но если идти к нему прямо сейчас, можно наткнуться на Канерву а Алиции этого совсем не хотелось. Насчет Бенды девушка не знала. Она высказалась вслух в том духе, что ему, наверное, тоже не стоит пересекаться с бывшим главным егерем. Но не решилась уточнить, только ли Канерва имеет к Бенде претензии или Бенда тоже хочет предъявить лорду Мельсону счет, поэтому, возможно, как раз жаждет встречи. А почему тогда он так тихо сидел на дереве, не проявил себя, не... Может быть, из-за нее? В этом месте своих суматошных размышлений Алиция взглянула на словно бы светящегося изнутри (или снаружи?) странного молодого человека, красивого почти женской красотой... Из-за нее? Это весьма вероятно!
Найдя в собственной привлекательности душевную опору, фрейлина немедленно попросила сопроводить ее ко входу в... В общем, в ту сторону. Только чтобы не столкнуться со стражниками. А? Молодой человек будет столь любезен? И Алиция улыбнулась самой очаровательной улыбкой.
«Молодой человек» в ответ молчал так долго, разглядывая девушку, что она забеспокоилась. Или она ошиблась, или, может, у нее одежда не в порядке? Платье порвалось, прическа растрепалась, краска на лице смазалась?
Когда девушка собралась уже повторить вопрос, прозвучал ответ:
– Что ж, все складывается ожидаемым образом.
Правильные черты – прямой небольшой нос, четкий обвод рта, темные тонкие брови – выразили удовольствие. Алиция поймала себя на том, что мысленно примеряет на Бенду платье. Ей показалось, что из него получилась бы интересная амазонка. Однако девушка с возмущением отогнала эти мысли. «Он такой... мужественный!» – воскликнула она мысленно, когда «молодой человек» повернулся – полное скрытой силы движение. Ей захотелось прильнуть к источнику этой силы, но вместо этого пришлось, подобрав подол, пуститься в путь за Бендой.
Глава шестая
Алиция очень скоро устала. В ботиночках из тонкой кожи, предназначенных для танцев, в тяжелом платье с широким подолом, который постоянно за все цепляется – за пни, коряги, сучки, ветки... Год назад, когда еще жила у отца в замке, она каждый день ходила в дальнюю деревню и сама притаскивала оттуда две корзины фруктов или другого нехитрого крестьянского подношения. Легко! Но с тех пор привыкла, что под ногами ровный каменный пол, покрытый мягким ковром, что ходить надо в худшем случае из одной башни дворца в другую. А танцевать – это же сплошное удовольствие! Совсем не то, что перепрыгивать через поваленные деревья, спотыкаться о кочки и корни, да еще паутина попадается обязательно перед самым лицом! И приходится соскабливать ее с щек и носа, стараясь ругаться про себя, чтобы красавец мужчина перед ней не услышал...
Так как почти все силы девушки уходили на преодоление препятствий, разговаривать она уже не могла. Хотя язык так и чесался! Однако ее спутник с самого начала взял такой темп, что она могла думать только о дыхании. Но это же представить только – колдун! Чертова паутина, опять в лицо!..
Наконец девушка взмолилась:
– Пожалуйста, остановись! Давай отдохнем! Я больше не могу!
– Есть хочешь? – спрашивает Бенда через плечо.
– Хочу! – Она зверски проголодалась: ничего не ела со вчерашнего обеда. Только перед дорогой сунула в рот кусочек пирога, да когда это было!
– Поищем место, – соглашается Бенда.
Девушка прислонилась к смолистому шершавому стволу сосны, глубоко вдыхая ртом лесные ароматы. Немного кружилась голова. Солнце уже высоко... Отдышавшись, она поплелась дальше.
Огромный валун, покрытый мхом, стоял на краю заросшего папоротниками углубления в земле. На камень упало старое дерево, да так и осталось лежать, зацепившись за него ветвями. Листья пожелтели, высохли, но еще держались. Алиция с удовольствием опустилась в тени валуна на выступающий из травы ствол.
– Уф... Вот это денек!
Бенда, скинув с плеча пустой заплечный мешок, садится на корточки. На освобожденном от травы пятачке лежит немного хвороста, и девушка с любопытством следит за руками Бенды, ожидая, когда начнется колдовство. Однако Бенда развязывает мешок, сует туда руку – Алиция готова была поклясться, что мешок пуст! – и вынимает кресало и кремень. Удар, другой, брызгают искры – сушняк занимается. Маленький огонек появляется на веточках, исчезает, оставив потемневшие дымящиеся кончики, и тут же вспыхивает вновь, бежит по тоненьким сухим палочкам, сначала прижимаясь к ним, но постепенно вырастая и охватывая одним языком целую ветку.
Алиция как раз собиралась спросить, где же они возьмут еду, но после фокуса с костром молча, с жадным любопытством, уставилась на мешок. Тот лежал, почти не приминая траву. Это одна ткань, больше ничего, сплетенные нитки да веревка на горловине.
Бенда тем временем встает и отходит за деревья, бродит вокруг полянки, часто наклоняясь, – собирает сушняк.
