Метаморфозы Катрин - Полина Ром
Наш обоз был просто гигантским. Около пятидесяти гвардейцев под командованием пожилого капитана. Это его место потом займет Марк. Роскошный дом на колесах – карета его величества. Отдельный дом – кухня его величества. С ним в карете ехала его фаворитка, баронесса Мирана Турская, пышнотелая визгливая и капризная дама.
Ее карета шла пустой. Домик-карета с управляющим. Он решал, где останавливаться, где закупать продукты, кого можно почтить визитом и прочее. Пухленький, румяный и шутливый лорд Карте.
– Зовите меня просто лорд Барри, госпожа графиня. Для таких прекрасных леди, как вы и ваша сестра, я сделаю все, что в моих силах!
Но глаза у управляющего были зоркие, и небрежности он не спускал. Лакеи его боялись.
Три кибитки с тканевыми крышами и без печей везли лакеев, наших с Санией горничных и конюхов. И еще одна, отдельная – двух горничных баронессы.
Через три дня в наш обоз влились еще две зимние кареты и несколько возков.
Три семейные пары после свадьбы ехали в них к новому месту жительства.
К нашему приезду постоялые дворы были вычищены от людей. Понятия не имею, куда девали постояльцев. Но почти у всей прислуги там была отвратная привычка чесаться. Подозреваю, что у них были вши. А в первом же дворе меня изгрызли клопы. Больше я не рисковала так ночевать.
Уговорила Марка спать в домике. Сиденье было широкое, и, если снять подушки, вполне можно было уместится. Чуть тесновато – зато блох не наберем. Он ворчал, но смирился с моими доводами.
С едой было совсем плохо. Нет, королю и нам готовили. Но я откровенно брезговала есть каши и похлебки. Поэтому питалась зажаренным на вертеле мясом и хлебом с сыром. Была счастлива, если подавали вареные овощи. Даже целиковая вареная морковь, которую я раньше вылавливала из супа, теперь приводила меня в восторг. А уж репа казалась пищей богов.
Поэтому три дня в доме графини Лигато, где у меня была возможность сменить белье, обмыться, пусть и не вымыться нормально, и даже спросить себе вареных овощей и молока, – это было почти удовольствие. Я помогла сполоснуться Марку, поливая из ковша, и отдала наше белье в стирку.
На следующий день я обнаружила, что руки Фицы стали похожи на наждачку. Вся кожа шелушилась и слезала.
– Это что такое?
– Это, леди Катрин, от щелочи и холодной воды. Но вы не волнуйтесь, я все выстирала и высушила.
И тут я поняла, чего мне самой не хватает. Глицерин! Какое счастье, что в свое время я так усердно изучала натуральную косметику!
Я обязательно сделаю глицерин. В моем прежнем мире его открыли только к концу восемнадцатого века. Думаю, что здесь он неизвестен. У меня от мороза немного заветрелось лицо. А впереди еще почти месяц в дороге. Я морщинами обзаведусь. Пожалуй, смогу сварить глицерин даже на огне камина в нашей комнате! Так и стоит сделать. Кто знает, сколько еще продлятся морозы.
Сразу после ужина я посетила кухню замка. Это было огромное помещение с двумя гигантскими каминами. Несколько поваров-мужчин, крепкие молодые помощники, посудомойки и просто подсобники. В кухне крутилось человек двадцать.
На огромных столах лежали ощипанные тушки птиц, кажется гусей. Две женщины сидели у корзины с пухом и выдергивали перья из кур. Рядом стоял бак с горячей водой, куда они время от времени макали птицу – чтобы легче вылезали перья. Огромная говяжья четверть занимала пол стола.
Рядом с сырым мясом сервировали вечерний десерт для короля и его дамы. Ну да, а потом удивляемся, откуда глисты! Фу! Я обязательно лично обучу кухарку. И плиту нормальную нужно будет завести.
Я поблагодарила главного повара, гвайра Пурри, за прекрасный ужин и попросила его о помощи.
Гвайр был польщен, что графиня не поленилась спуститься в кухню и была столь вежлива. А уж когда протянула ему в награду серебряный рес, я смогла бы вынести под его одобрительным взглядом всю кухню! Но я попросила только мисочку говяжьего жира. К моему счастью, нашелся уже топленый. Чашку растительного масла, чашку соли и два горшка побольше. Ну, и ложка с длинной ручкой мне не помешает. И еще немного золы, красивую чашечку и вот эти две пиалки.
– Можно, гвайр Пурри?
Нагрузив одного из подмастерьев подносом со всем необходимым, я вернулась в отведенную нам комнату.
Делать, конечно, придется на глазок.
Для начала я высыпала два стакана золы и залила их литром воды. Поставила на огонь. Вот так, пусть теперь кипит. Отставила остывать и оседать на всю ночь.
Остальное я сделала утром. Зола уже осела, и отвар из черного стал прозрачным и желтоватым. Аккуратно слила в небольшую чашку и процедила дважды. Муть в готовом продукте мне не нужна!
Марк поставил стул рядом и с интересом наблюдал, как в большой горшок я вылила чашку растительного масла и туда же кинула плавиться говяжий жир. Объем должен быть примерно равный. Не нагревая слишком сильно, жду, пока медленно растопится говяжий жир. Раствор не должен быть слишком горячим и не должен кипеть! Плохо, что у меня нет под рукой термометров. Ну, придется определять все руками…
Очень аккуратно выливаем в растопленные жиры щелочной раствор. И, чуть подвинув горшок к огню, начинаем нагревать, постоянно помешивая.
– Марк, будь добр, открой окно. Не волнуйся, это ненадолго.
Марк поворчал о сумасшедшей идее, но окно приоткрыл. Потянуло холодным морозным воздухом. Нестрашно. Простыть так быстро я не успею. А дышать щелочными испарениями – не лучшая идея.
В течении пятнадцати минут я, тщательно помешивая, нагрела горшок. Ну, мне кажется, что пятьдесят градусов уже есть. Идеальная температура – пятьдесят два градуса. Но тут мне не добиться такой точности. Теперь отодвигаем горшок от огня и еще минут двадцать даем ему остывать. Должно быть тридцать восемь градусов. Это чуть теплее, чем моя рука. Смесь загустела, за ложкой остается след и не сразу сглаживается. Отлично!
Осталось добавить только соль. Вот эту небольшую чашку. По объему это примерно две трети говяжьего жира. Теперь тщательно все вымешиваем, закрываем окно и ставим это на холодный пол – остывать.
Дома я готовила глицерин в стеклянной термостойкой посуде, и верхний слой – слой мыла – был очень отчетливо виден. Здесь придется привыкать к тому, что есть.
Минут через сорок я собрала затвердевающее мыло с поверхности прозрачной жидкости. Мыло выставила за окно.
