Убийство в заснеженных горах - Андрей Волковский
Ник нахмурился, припоминая, а потом покраснел.
– Мы говорили о поэзии!
– Никогда не оправдывайся, – Пит заговорщически приложил палец к губам.
Потом продолжил уже серьезно:
– Если некое знакомство ставит тебя в неловкое положение, ну или твой невежливый собеседник пытается тебя в чем-то уличить, улыбнись, сделай таинственную морду и ответь что-нибудь вроде: «О, ты даже не представляешь, о чем мы беседовали!» Проверено, работает практически всегда.
Ник благодарно кивнул.
– Ладно, – вмешался Скай. – А почему он вообще передал визитку через тебя, а не отдал ее мне, как все приличные люди?
– Не знаю, – пожал плечами Пит. – Но светские сплетни намекают на виновность господина Авериана во всех мыслимых и немыслимых нарушениях морали, так что публичное приглашение как будто бы могло вас скомпрометировать. Ну а слуги уверены, что господин попросту интересничает и, да не услышит он нас, выпендривается. Короче, нагнетает таинственность вокруг собственной персоны. На продажах сборников его стихов ужасная репутация сказывается наилучшим образом.
– Что ж, приглашение нам очень кстати, – улыбнулся Скай. – Я как раз думал, как бы встретиться снова с этим загадочным господином. Очень уж интересные стихи он сегодня читал.
Ник поежился не то от воспоминаний, не то от холода.
– Давайте о поэзии поговорим в комнате после ужина, – решил Скай. – А то все эти бутербродики были, конечно, вкусные, но очень уж крошечные.
Глава двенадцатая
В апартаментах, после сытного ужина из индейки с овощами и пирога со смородиной, Скай пересказал Питу стихотворение. Дословно, конечно же, не запомнил, но общий смысл и настроение передать сумел.
– Бывают, конечно, и просто стихи… – протянул Пит. – Но кто его знает, этого подозрительного поэта. Пожалуй, стоит познакомиться с ним поближе, только очень осторожно. А еще неплохо бы выяснить, знаком ли он с Креем.
– Не знаешь, он еще не вернулся в город?
– Знаю. Пока не вернулся. И в Вимберже он не появлялся, сегодня оттуда один внимательный человек приехал. Прямо любопытство разбирает, где же он шастает?
– Ну, главное, чтобы тоже не пропал бесследно, – полушутя буркнул Скай. – Сколько мы еще тут будем Фаула пасти?
– Сколько потребуется, – вздохнул Пит. – Он наверняка входит в это тайное общество, по крайней мере, на их встречах бывает.
– А кто там еще? Кто-то, кого я уже знаю?
– Подумай хорошенько, хочешь ли ты это знать сейчас? – Пит внимательно посмотрел на Ская. – Сможешь удивляться, когда понадобится, и задавать Крею те же вопросы, как если бы узнавал все впервые? А ты, Ник? Разговаривать тебе, может, и не придется, но смотреть на тебя будут тоже.
Скай и Ник дружно помотали головами.
– Ты прав, не говори пока, – признал волшебник.
Утром Скай проснулся отлично выспавшимся, но в скверном настроении. Услышанные вчера и почти забытые стихи во сне казались неимоверно важными, необходимыми для выяснения правды, так что волшебник всю ночь тщетно пытался их вспомнить. А рядом возникали то Крей, то поэт, то Фаул и смеялись над ним. Потом появилась леди Кэссия. Смотрела укоризненно и даже пыталась давать какие-то подсказки, но Скай уже совсем запутался и никак не мог их понять.
К завтраку явился Фаул, что веселья тоже не добавило. К тому же чванливый волшебник снова успел выбрать в обеденном зале самый неудобный стол на всеобщем обозрении. Скай мысленно пообещал себе, что в следующий раз попросту не согласится здесь сидеть и заставит Фаула перейти вон в тот уютный угол. И никуда он не денется, пересядет! Но сегодня на столе уже стояли первые блюда, а заставлять подавальщиков таскать туда-сюда тарелки, до краев наполненные золотистым сырным супом, казалось свинством. Пит, конечно, снова стал бы укорять его в недостаточном барстве, но Скай не собирался ему жаловаться. Уж с этим-то он точно способен разобраться сам.
Горячий сырный суп почти исцелил Ская от раздражительности. Фаул был для разнообразия спокоен, почти благодушен и с напускной печалью сообщил, что, к сожалению, после завтрака оставит приятеля скучать без своей компании: вчера он получил очень заманчивое приглашение от дамы, если Скай понимает, о чем речь. При этом подмигивал он так, что догадался бы и полный болван. Скай заверил ловеласа, что как-нибудь сумеет обойтись денек без него. На душе сразу стало легко и свободно. Ник тоже заметно повеселел. Скай надеялся, что заметно это было только ему самому: обижать Фаула не хотелось, тем более до встречи с Креем.
После картофельного пирога по-веррийски и ароматной медовой коврижки Фаул еще раз горестно вздохнул и быстро удалился. Когда за ним захлопнулась дверь, Ник и Скай переглянулись.
– Как же мало иногда нужно для счастья! – вздохнул травник и потянулся за последним куском коврижки.
– Не хочется портить тебе аппетит, но раз уж нас покинул господин волшебник, надо бы воспользоваться случаем и навестить господина поэта, – сказал Скай.
Ник кивнул, запил коврижку травяным отваром и спросил:
– Ну, господин поэт не показался мне таким уж ужасным. Когда мы к нему поедем? Он, как я понял, не назвал конкретного времени?
– Не назвал, – согласился Скай. – Так что мы нагло явимся к обеду.
– А не к ужину? – уточнил Ник. – Вроде бы все, кто нас здесь приглашал в гости, звали именно на ужин?
– Вот именно поэтому мы и поедем к обеду, – ухмыльнулся волшебник. – Ларежская знать привыкла по вечерам развлекаться, так что на ужине могут быть другие гости, или, наоборот, самого поэта может не оказаться дома. По утрам до обеда наносят деловые визиты, а нам вовсе не надо, чтобы дорогой хозяин хоть мельком подумал, что у нас к нему деловой интерес. Так что обед, на мой взгляд, самое то.
Пит план одобрил и отправился готовить экипаж. Скай по-быстрому привел себя в порядок: тщательно расчесал волосы, собрал в аккуратный хвост и сменил повседневную рубашку на парадную, украшенную белоснежными кружевами на вороте и рукавах. Костюм волшебник менять не стал. Обед – не ужин, шикарного камзола не требует. К тому же, если уж следовать всем правилам модников, надевать тот же костюм два раза подряд – почти неприлично, а в лучшем костюме Скай как раз был вчера на поэтическом вечере. Конечно, позволить себе действительно новый костюм для каждого званого ужина могли только самые богатые господа. Остальные ухищрялись как могли, меняя воротники, кружева, пуговицы… Скай же всегда предпочитал пользоваться правом практикующего волшебника на нарушение любых светских условностей и ходил всюду в привычной повседневной одежде. Сейчас, однако, не следовало выбиваться из образа человека амбициозного и недовольного своим положением. Приходилось терпеть и кружева, и неудобные узкие рукава модного в столице замшевого камзола.
Ник возился со своим костюмом дольше Ская: тщательно вычистил одежду и сапоги, причесался, умылся холодной водой из кувшина. Причесался снова. Поправил кружевной, не такой шикарный, как у господина волшебника, но все равно дорогущий воротник. Подвернул рукава. Расправил их
