Спасите меня, Кацураги-сан! Том 09 - Алексей Аржанов
— Ой, Кацураги-сан, мы уж думали, что вы и не придёте! — воскликнула постовая медсестра терапии, когда я вернулся на своё рабочее место.
— Куда же я от вас денусь? — улыбнулся я. — Новых поступлений не было?
— Нет, представьте себе! Ни пьяных на освидетельствование, ни экстренных больных. Даже ранее госпитализированные себя хорошо ведут, — ответила девушка. — Только один мужчина от вас поступил, уже полностью обследованный. Кажется, Инодзаки Томура.
— Отлично, его-то я и жду, — кивнул я. — В какой палате Инодзаки-сан?
— В шестую положили. Вам историю болезни в ординаторскую занести?
— Да, пожалуйста, только дайте мне пару минут, переодеться нужно, — ответил я.
Я быстро скинул хирургический костюм, щёлкнул чайник, чтобы приготовить кофе, накинул на себя белый халат, и ровно к этому моменту медсестра принесла историю болезни. Папка пока что была пустой, поскольку я ещё не заполнил первый эпикриз, но туда уже попали распечатки с обследований Инодзаки.
Всё это можно было легко посмотреть в компьютере, но иногда мне нравилось посидеть в кресле с бумагой в руках — так думалось легче.
— И вправду, болезнь Крона, — произнёс я. Кроме меня в ординаторской никого не было, поэтому я мог немного порассуждать вслух. — К заключению эндоскописта не придерёшься. Симптом булыжной мостовой.
Так называют специфические воспалительные изменения толстой кишки при этом заболевании. Такое встречается только при болезни Крона и больше ни при каких обстоятельствах. Странно только, что Инодзаки совсем не беспокоят боль и изменения стула. Обычно пациенты обращаются именно с этими жалобами, а сопутствующая анемия развивается уже после.
Да, болезнь Крона — это не слишком-то и редкое заболевание. Пациентов с аналогичным расстройством довольно много, но всем им живётся несладко. Постоянная диарея, страшные спазмы в животе, вечная боль, вздутие. Закономерный итог — анемия.
Кишечник перестаёт нормально усваивать питательные вещества, организм худеет, железо и витамин «В-12» не усваиваются. Кровь теряет свои резервы.
Всё равно странно, что Инодзаки жалуется только на слабость. Нужно ещё раз с ним переговорить.
Я допил кофе, отложил историю болезни и направился в шестую палату. Инодзаки Томура ещё не спал.
— Кацураги-сан! — обрадовался он. — Рад, что вы пришли. А я ведь говорил, что от Канамори Ринтаро будут проблемы. Как только я сообщил ему, что ушёл на больничный, он раз двадцать мне позвонил. И через своих заместителей, и лично.
— Ох, — вздохнул я. — Это его проблемы, Инодзаки-сан. Представьте себе, но по закону вы имеете полное право — болеть.
— Лучше бы не имел, — пожал плечами он. — Мне уже сказал эндоскопист. Болезнь Крона, да? Я весь интернет перерыл, но так пока что и не могу поверить, что диагноз подтвердился. Хотя это заболевание уже было в моей семье. Дед им страдал.
— Наследственный фактор — один из главных, — кивнул я. — Но всё же, Инодзаки-сан, неужели вас кроме слабости ничего не беспокоит? Никаких нарушений стула, болей в животе?
— Ничего! — развёл руками он. — А должны быть?
— К сожалению, должны, — кивнул я. — Ваш желудочно-кишечный тракт сильно воспалён. До сих пор не могу понять, что…
Мой телефон завибрировал. Пришло сообщение от Асакуры Джуна.
«Тендо-кун, это срочно. Жду тебя в ординаторской терапии. Пожалуйста, если можешь, подойди».
Похоже, у невролога что-то личное. «Тендо-кун» уже обозначает, что диалог намечается тет-а-тет.
— Инодзаки-сан, вы когда планируете спать? — спросил я. — Мне нужно отойти, но до полуночи я хочу ещё раз с вами пообщаться.
— Не беспокойтесь, Кацураги-сан, — улыбнулся он. — Я — сова. Так просто меня не вырубить.
Я покинул шестую палату и добежал до ординаторской. Асакура Джун был встревожен.
— Тендо-кун, слава богу! — обрадовался он. — Я не знаю, что делать…
— С пациентом всё нормально? — перебил его я.
— Да, операцию закончил. Дело не в пациенте, — помотал головой он. — Дело во мне.
Странно, но в ординаторской витал очень странный запах. Неприятный. Ранее его здесь не было.
— Смотри, — сказал невролог и достал из кармана портативный алкотестер. — Так уж вышло, что… В общем, мне жена не верит, что я бросил пить. Просит меня присылать ей результаты каждые шесть часов, когда меня нет дома. И я её не осуждаю, правда! Но… Я ещё во время операции, почувствовал, что со мной что-то не так. Потом измерил, а там…
Асакура Джун показал мне экран алкотестера.
Ноль целых и семь десятых промилле. Лёгкое алкогольное опьянение.
— Только не говори, что ты опять взялся за старое, Джун-кун, — вздохнул я.
— Клянусь тебе! — воскликнул он. — Я не пил! Думал, что аппарат барахлит, но я ведь и вправду чувствую себя пьяным. Уже не знаю, что и думать.
— Кацураги-сан! — в ординаторскую забежала постовая медсестра. — Вас ждут в приёмном отделении.
— Пациент поступает? — спросил я.
— Нет, пришла ваша жена.
Э…
— Жена⁈ — воскликнули мы с Джуном одновременно.
Глава 8
— Тендо-кун, я что-то о тебе не знаю? — протянул Асакура Джун, и чуть не повалился с дивана. — Ты когда жениться успел?
Действительно, пьяный. Что ж это с ним происходит? Неужели, сам того не замечая, успел накидаться во время дежурства? Да нет… Вряд ли. Я точно помню, как Асакура был замотивирован ещё в Индии. Он прилетел в Японию, как в новую жизнь. Был готов всё изменить. Не стал бы он снова начинать пить. Либо я о нём слишком хорошо думаю.
Но куда больше меня сейчас волнует — а трезв ли я сам? Какая ещё жена?
— Это какая-то шутка? — спросил я медсестру. — Вы хотите сказать, что кто-то на полном серьёзе представился моей супругой?
— Ну… — медсестра замялась. — А что, Кацураги-сан, у вас её нет? Странно… Девушка была очень уж убедительной. Я правда поверила, что она — ваша жена. Если хотите, я могу вас не беспокоить, сама её прогоню!
— Нет, теперь уже поздно. Она меня заинтриговала, — произнёс я. — Сейчас сам разберусь. Попросите, чтобы подождала меня внизу. Мне нужно ещё несколько минут — обсудить с Асакурой-саном одного… очень важного пациента.
Пациента, которым сам невролог и является.
Медсестра кивнула и
