Повелители Лабиринтов - Владислав Николаевич Зарукин
— Понятия не имею, если честно, я у своего наставника имя не спрашивал. Но не думаю, что это он. Имя похоже на эльфийское, а...
— Гиннарион и есть эльф. — сказал Тилль. — Какого цвета была его гитара?
— Красно-оранжевая.
— Это был он.
Максим даже играть перестал, до того удивился.
— Чего? Тот лохматый бородач с косичками — эльф?!
— Эльфы бывают разными. — спокойно ответил Тилль. — Тёмные, светлые, древние, высшие или низшие. Гиннарион, к примеру, из маллеунтов, которые никогда не отказываются поделиться знаниями с окружающими. А есть ещё галлеары, миллеорны, аллагримы...
— И что, все из них выглядят настолько же э-э... экзотически?
— Экзотически? — Тилль фыркнул и убрал гитару. — Это ты ещё переботов не видел.
— Кого?
— Мионических гномов из Механического города.
— Нифига! Так тут...
— Вам необходимо изучить Скрытность. — перебил нашего товарища Тилль. — Это первое и единственное, о чём вам сейчас нужно думать и что необходимо будет проделать. Предлагаю сосредоточиться на этом.
— Давай сосредоточимся. — согласился я. — Кто может нас этому научить?
— Основам — я. — эльф улыбнулся и наклонил голову. — А оставшиеся Умения вы уже найдёте самостоятельно. Я покажу, где.
— Кстати, что такое эти Умения? — спросил я, но ответить мне Тилль не успел. Алиса дёрнула меня за рукав и сказала:
— Тилль, подожди. У нас тут целый список вопросов и... — девушка замялась.
— Я слушаю. — вздохнул эльф. — Спрашивайте, только быстро.
Алиса кивнула и затараторила:
— После того, как Линк попал под влияние Белой Луны, в реальном мире под его кроватью появились разные символы. Я видела такие же на скалах в некоторых локациях...
«И как она об этом ещё не забыла?» — успел удивиться я, а Тилль фыркнул:
— Мионические руны, Алиса. Их появление нормально и в этом нет ничего серьёзного. Дальше.
— Почему нам то и дело встречаются новые Лабиринты и локации? — спросил Антон. — Вроде «Дёбря» или того фестивального городка. Что они такое?
— Мионические миры. — спокойно ответил Тилль. — Вы просто ещё не до конца разобрались, что это такое и не представляете себе, насколько они огромны.
— То есть...
— То есть если в детстве вам казалось, что где-то за облаками есть такая страна, где правят бал ожившие сновидения, то вам не казалось. И подобных стран миллион. Не удивляйтесь. Теперь вы будете видеть что-либо новое постоянно.
— Вау. — Алиса поправила волосы. — А почему в уже знакомых нам Лабиринтах появляются изменения?
— Сложный вопрос. — нахмурился Тилль. — Скорее всего, вы вносите их сами за счёт эволюционных изменений эфирного тела, но для того, чтобы сказать более точно, мне придётся побывать в таких локациях самому. Давайте разберёмся с этим попозже. Идёт?
— Что такое Умения? — спросил я. Алиса, уже открывшая рот, чтобы задать свой вопрос, посмотрела на меня и легонько пихнула меня локтем.
— Умения — это ментальные мионические артефакты, появляющиеся за счёт специфической деформации субматериальных информационных пространств.
Максим потряс головой.
— Чё?
Тилль взглянул на него и иронично прищурился.
— Полезные ништяки, которые придумали специально для нас Древние Боги. — сказал он. — Так вам понятней? Только не спрашивайте, как они образуются и работают, хорошо? Это почти половину первого курса в Академии объясняют. Так что примите, как данность.
«Если честно, педагог из вас так себе», — с мысленной улыбкой подумал я.
— Как нам найти других магов нашего мира? — спросила Стефания. — У нас там пять с половиной миллиардов людей живёт, на планете. Представляете, сколькие из них могут ходить по своим собственным Лабиринтам?
— Ответить на такой вопрос в текущей ситуации невозможно. — отрезал Тилль. — Однако я могу предположить, что вас, на самом деле, немного. Один десяток. Может быть — два. Возможно даже, что вы пятеро — самые первые.
— Первопроходцы? — Макс с Антоном переглянулись. — Неплохо!
— Почему мы не увидели локации Альвейры и прочие места сразу? — уточнила Стефания. — Они ведь были всегда. Почему мы стали находить их только сейчас?
— Если коротко — вы эволюционировали. — ответил Тилль. — Вы ведь ходили по мионическим планам вокруг того же Фрэйма годами, так что рано или поздно должны были достичь такого уровня, когда у окружающей действительности уже не получилось бы вас обмануть.
— В каком смысле? Местная действительность что — пыталась нас обмануть?
— Разумеется. И притом постоянно.
— Вау.
Мы задали Тиллю ещё пару десятков вопросов — о том, что такое наши Лабиринты и почему магия в них работает намного лучше, чем в Обитаемой Зоне, откуда взялись Смотрители и Хранители и почему в реальном мире мы не умеем и половины того, на что способны на территории Бездны. На многие из таких вопросов эльф отвечал запутанно или непонятно, но смысл его пояснений сводился к следующему:
Мы — я и мои товарищи — маги. В возрасте семи или восьми лет мы успешно прошли через так называемое Посвящение, принявшее, в наших случаях, форму разнообразных кошмаров, а затем принялись исследовать мионические пространства, всё больше наполняя своё эфирное тело особой энергией. Маной, если я правильно понял, или же чем-то вроде неё. И когда количество этой «маны» перешло в качество — что бы эта формулировка не значила — мы научились не только видеть локации Лабиринтов, но и в определённой степени их изменять.
Чёрт его знает, как всё это согласуется с такими науками, как физика, биология или, например, математика. Наверное, что никак. Ведь как можно посчитать или измерить то, что не поддаётся привычной нам материалистической логике? Вопрос риторический.
Как бы то ни было, мы стали шляться по Лабиринтам и проникать на территорию Альвейры, которую видели в несколько искажённом виде, а Духи тех мест, через которые мы пробирались, замечали нас и противодействовали в тех случаях, когда наши действия несли потенциальную угрозу окружающему пространству. Это были наши первые контакты с Смотрителями и Хранителями, которые оказались своеобразными «домовыми», отвечающими за определённые области или локации.
«Получается, — раздумывал я, — что мионические миры — это миры того, что мы называем Бездной, где может встретиться практически любая дичь, существующая исключительно потому, что она магическая. Такие пространства не совсем материальны, и мы можем изменять их по своему усмотрению —
