Верни меня к жизни, волк - Светлана Ворон
Вскоре мне удалось набрать «Бестиарий Эмери» и продолжить чтение с прерванного места, только теперь более внимательно, чем до этого.
Глава 22. Средство исцеления
— Почему ты всегда выбираешь фильмы про монстров или бандитов? — издал смешок Халле, когда мы направились после кинотеатра к машине. — Ты же девочка. Разве тебя не привлекают мелодрамы или комедии? Ну, или хотя бы… что-то менее фантастическое?
— То есть, скучное? — подначила я, не представляя громилу-друга на сеансе «Красотки». — Но если ты настаиваешь, можно попробовать поплакать над Шекспировской экранизацией.
— Ой нет, она не заставит меня плакать, — рассмеялся друг, покачивая лохматой головой. — Никогда не цепляла эта преувеличенная драма. Глупые герои, странные поступки, закономерные последствия… Если бы Ромео не родился таким идиотом, печального конца можно было бы избежать.
— Ты не понимаешь главный посыл. Любовь сильнее смерти — вот чему учит трагедия.
— Как же она этому учит, если оба погибли? — поднял брови друг в непонимании.
— Они-то погибли, — философски заключила я. — Но их любовь до сих пор жива и воспета!
Квэн фыркнул, как будто я совсем его не убедила.
— Ты считаешь, за любовь можно и умереть? — недоверчиво уточнил он.
— А иначе какая же это любовь, — улыбнулась я мечтательно.
— То есть, если бы ты знала, что с каким-то парнем тебе нельзя быть вместе, то все равно нарушила бы правила, как Джульетта? Даже если бы ваша связь грозила смертью?
— Если бы знала, что он тоже любит меня, то да. Опасность меня бы не остановила, — признала я без капли сомнения. Но добавила хмуро: — Конечно, если бы все еще могла ходить…
Так что разговор этот оставался чисто гипотетическим.
— Ну, а я — человек действия, — объяснился Эрлинг. — По мне так эти их интриги и недальновидные промахи легко было не допустить, если с самого начала немного подумать.
Он постучал пальцем по голове, открыл дверцу машины и пересадил меня на переднее сидение.
— А ты не романтик, — поддела я беззлобно.
— А тебе нужен романтик?.. — насторожился Халле и замер, все еще удерживая меня в объятиях.
Долгий пытливый взгляд в очередной раз смутил меня, заставив нахмуриться.
— Давай поговорим кое о чем другом, — сменила я тему на ту, которая Халле не нравилась, зато очень интересовала меня. — Ты расскажешь, почему стащил мой Бестиарий?
— Это страшилки, Флоранс, а ты и так плохо спишь, — Халле тут же выпустил меня и торопливо захлопнул дверцу, явно занервничав.
Я усмехнулась, порадовавшись, что хитрость сработала.
Книгу-то я уже дочитала, но ответов не получила! Если там и были скрыты какие-то истины, выудить их среди описаний средневековых монстров не было шанса.
Я же не могла всерьез считать предков Линет демонами, а Халле, например, оборотнями. Или представлять, что они превращались во время полной луны в зверей. Или думать, что они охотились на людей, вырывая сердца или выпивая души.
Мифические существа рождались только в головах писателей и режиссеров. В жизни все находило разумные объяснения.
Но я никак не могла выбросить из головы пылающие глаза красавца. Огонь в них наверняка был каким-нибудь отражением или углом падения света, мне просто все показалось. Но это выглядело так невероятно!
Глаза Линет тоже удивляли яркостью желтого цвета, ни у какого другого человека я таких раньше не видела. Но у Халле они были просто светло-карими, не вписываясь в мою стройную теорию о фантастическом происхождении.
Я сделала несколько попыток разговорить Эрлинга, не он, конечно, не дал прямых ответов.
«Неужели ты поверила в этот бред», — был самым тактичным из них, в основном друг высмеивал мой новый интерес.
Линет тоже не одобрила увлечение мифологией, но хотя бы не издевалась.
«Радуйся, что ты не знаешь причину этого, — ответила однажды она на мой очередной осторожный вопрос про ее температуру. — И не пытайся понять, побереги нервы».
В другой раз она сказала: «Вариантов полно, в гугле набери». Но интернет выдавал так много названий, что в этом не было смысла.
Мои мучительные размышления чаще всего возвращались к одному: зажившему перелому Олле. Именно тот случай волновал меня сильнее прочего, и не без причины.
— Может, хватит уже, Халле, — дулась я, пока друг с напускным равнодушием вел старый джип, нарочито внимательно следя за пустой дорогой. — Разве отношения могут быть построены на лжи?
— А какие мы строим отношения? — тут же зацепился Халле за мои необдуманные слова.
Мотор «форда» надрывно ревел, неспособный развить приличную скорость. Иногда эта старая колымага порядком раздражала меня, удлиняя и без того неблизкий путь домой.
— Не говоря правды, ты даешь понять, что не доверяешь мне, — гнула свое я, уже не зная толком, чего конкретно жду, но упрямо продолжая давить на парня по привычке. — А без доверия невозможна даже дружба, не говоря уж о большем.
— Флоранс, да нечего рассказывать! — натянуто рассмеялся Эрлинг, в очередной раз подтверждая, что рассказать все-таки есть что. — Ты выдумала какой-то несуществующий секрет и хочешь, чтобы я что?.. Поддержал твое заблуждение?
— У Олле был перелом, — настаивала я как заезженная пластинка, даже самой себе уже такой казалась.
— И что?..
— А то, что ты, как друг, мог бы мне помочь! — с обидой высказала я мысль, лежавшую на сердце тяжестью и мучившую уже не один день.
— В чем? — недоумевал Халле, пропуская стремительно мчащуюся фуру — даже груженая, она двигалась быстрее «форда».
— Ну, посмотри же на мое положение! — расстроенно насупилась я. — Может, средство для заживления ран, которым пользуются квэны, поставило бы меня на ноги?!
Халле издал странный звук, одновременно удивления, возмущения и злости.
— Нет у нас никакого такого средства.
— Наверняка есть! — рассердилась я, скрещивая руки на груди и с досадой поджимая губы. — Просто ты — жадина! — и отвернулась в окно, чувствуя себя обманутой и брошенной.
— Флоранс, неужели ты думаешь, что если бы я владел подобной штукой, то позволил бы тебе так страдать?! — возмутился Халле искренне.
Это имело смысл, но я все равно дулась.
— Флоранс, послушай, я бы сделал все возможное, если бы знал, как… — смягчился друг, теплая ладонь накрыла мою руку в жесте сожаления.
— Правда?.. — прошептала я, проникаясь благодарностью и… горечью из-за несбыточности легкого пути к исцелению.
Конечно, я смирилась с положением инвалида, но это не значило, что оно перестало раздражать. Я не хотела бессмысленно тратить время в клиниках, не способных помочь, но была не против какого-нибудь чуда. К некоторым калекам иногда же возвращается подвижность сама собой?
— Конечно, правда! — крошечное промедление перед ответом заставило меня вновь засомневаться, что Халле
