Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова
Под шум беседы Джениса с Юджинией, я продолжала смотреть вдаль, как вдруг получила мягкий толчок в бок. Веста молча кивнула в противоположную сторону и одними губами прошептала: «Вернулись».
Жаркий день внезапно стал морозной ночью. Холодок пробежал по спине, перебросился на руки и достиг самых кончиков пальцев. Мощные фигуры нескольких воинов в боевой черной форме слаженно двигались в сторону цитадели милитаров, изредка переговариваясь.
Я завороженно смотрела на них, не в силах оторвать глаз, потому что усиленно искала. Среди движений, жестов и походок я искала черты капитана, которого так давно не видела.
Сначала я вовсе не думала о нем — жизнь в пансионе меня увлекла, впрочем, как и Наймарр. Свободный, живой и древний город, где необычные строения были похожи на произведения искусства.
Почти все дома в центре города были выстроены из камня и выкрашены в характерные для демонов цвета: от ярко— красного до почти черного. В больших окнах всегда горел свет лантерн, а чистые улицы были разделены на дорожки для пешеходов и колеи экипажей.
На окраине тонкие улочки не отличались богатством, там дома были маленькими, часто полностью оплетенными вьюнами с листочками в форме звезд.
Юджиния никогда бы не отвела своих подопечных на улицы бедняков, но мы с Вестой нашли лазейку, с помощью которой изредка ускользали из— под острого взора своей попечительницы.
И чем больше я привыкала к новой жизни, тем чаще ловила себя на мыслях о демоне. Несколько раз я даже хотела спросить Рамиса, не знает ли он, где Кристиан, но так и не решилась. Хорошего разговора у нас с демоном все равно не получится.
Однажды алхимик обмолвился, что дозор милитаров отбыл из города для задания. И вот милитары вернулись, а значит, их капитан тоже в Наймарре.
Веста снова пихнула меня в бок, и я поняла, что все на меня смотрят. Юджиния выпучила глаза, незаметно указывая на Джениса веером.
— Как я уже сказала, нам пора, — медовым голосом пропела монна. — Сдержите свое обещание и побалуйте визитом. Мои двери всегда открыты!
— В канун Арувеля я устраиваю прием, — он сделал паузу, — думаю, повод доставить вам пригласительные будет благоразумным.
— Святой Пантеон! Вот теперь нам точно пора бежать! — Юджиния была в абсолютном восторге, — у портных мастеров сумасшедшая очередь, а у нас времени— то в обрез! Сколько приятных забот!
По дороге обратно в пансион я ловила на себе острые взгляды Юджинии. Было ясно, что к этому разговору мы вернемся позже, без лишних ушей. А пока мы вели пустые разговоры о предстоящем праздновании Арувеля и приеме, который устраивает Дженис Блек.
Сам по себе Арувель был скорее народным праздником. Я знала о нем не так много. Жители Наймарра переодевались в яркие одежды, общались, танцевали и праздновали до самого утра.
В канун праздника город наводнили торговцы со всех концов Объединённых Земель, и горожане, будучи в приподнятом настроении, щедро скупали изысканные ткани и необычные пряности.
Арувель называли праздником солнца и любви — в этот день солнце не уходило за горизонт всю ночь, и, по повериям, этот день был даруем влюбленным.
Но теперь Арувель означал неразбериху с Блеком.
Глава 10
Когда мы дошли до старого дома с покосившимся крыльцом, который портил собой весь вид улицы, я обратилась к Юджинии.
— Я хочу проведать монну Дороту и что— нибудь у нее купить.
— Опять, что ли? — монна поджала губы, — что ты там вообще забыла? Старая развалина никому не нужна, — Юджиния махнула в сторону пекарни рукой. — Уже лет как десять к ней никто не ходит.
— Я хожу, — я немного задрала подбородок, испытывая обиду за старую пекаршу, которой некому помогать, — Дорота очень хороший человек.
— Не пойми меня неправильно, дорогая! Но твои приоритеты… Вместо того, чтобы позаботиться о своем будущем, ты ходишь навещать стариков?! Второго такого, как Дженис Блек, во всех Объединённых Землях не сыскать, а вот нищих на каждом углу пачками! Неужели ты еще не поняла, как в этом мире все устроено?!
Я молчала.
— О женщине заботится ее мужчина! — страстно проговорила монна, а я кивнула, чтобы разрядить атмосферу. Смысла спорить не было.
— Так я могу проведать Дороту?
— Можешь, и не нужно спрашивать. Вас никто не держит силой. А надо бы, — тихо добавила Юджиния и обратилась к остальным: — идемте!
Я поднялась на кривые деревянные ступеньки и сосчитала до десяти, прежде чем постучать. Слова Юджинии были жестокими. Бедность не делает человек плохим, ровно как и богатство не добавляет ему достоинств — такой вывод сделала я, и мне очень не хотелось, чтобы с возрастом я начала думать так же, как и монна.
Пальцы Властелина были усыпаны драгоценными камнями, и он был самым жестоким из всех, кого я когда— либо встречала. А Рамис собственноручно собирает растения для лекарств и мазей, носит штаны с заплатками, но при этом добр и совершенно бескорыстен.
Я постучала в дверь с небольшим стеклянным окошком и вошла, не дожидаясь ответа. Зал для посетителей пустовал — здесь давно никого не бывало. На круглых столиках были сложены перевернутые стулья, пышные занавески с воланами пожелтели от времени, а слой блестящего лака на полу давно стерся.
В воздухе витал душистый запах ванили. Со стороны кухни послышалось лязганье и торопливые шоркающие шаги.
— Деточка, здравствуй!
Старушка в клетчатом платье и белом фартуке с оборками энергично шла в мою сторону. У Дороты были длинные серебристые волосы, собранные на затылке в пучок, переплетенный яркой лентой, и добрые голубые глаза. Рукава платья были аккуратно подвернуты, кое— где виднелись следы муки.
— Здравствуй, Дорота, — я с чувством приобняла женщину.
— Ну что ты? Испачкаешься же! — запричитала она, ласково смеясь. — Такой наряд! — ахнула женщина и бережно погладила мои руки.
— У вас есть что— нибудь для меня сегодня?
Как только я узнала про пекарню, то начала регулярно сюда заходить, чтобы покупать десерты для послушниц. Монна была щедра, и в пансионе нам хватало всего с головой. Только в выпечке Дороты я видела тепло и любовь, пусть она и не была идеально промазанной кремом из редких фруктов, как выпечка, которую привозили Юджинии.
— А как же? Пойдем!
Дорота привела меня на просторную кухню, которая блистала чистотой, несмотря на требующийся ремонт. По центру стоял широкий и массивный стол, на котором лежали разнообразные вкусности, от вида которых рот наполняла слюна.
Раскаленная печь дышала жаром, внутри пеклись ароматно пахнущие перевертыши, как их называла сама Дорота. Это были продолговатые
