Пункт выдачи № 13 - Михаил Северный
Не могу я доверять этому существу. Никак не могу. Слишком хорошо я помню те времена.
Быстрей бы Санёк вышел, а этот бы вернулся в своё гетто вместе с Касьяном. А с клиентами-чудаками мы и без них разберемся.
— Можно?
— Что? — я кажется не услышал вопрос, задумавшись.
— Можно после работы с вами пройтись? Нам ведь по дороге.
— А что случилось? Ты вроде не горел желанием.
— Не то чтобы я опасаюсь сам по вечерам ходить, — мертвец отложил чтение и посмотрел на входные двери, — просто вчера нашего человечка избили до полусмерти. А до этого старика Персецкого на гаражах встретили — бороду отрезали и сожгли. Случайно не знаете кто бы это мог сделать?
— По ночам спать привык. Это ваши больше темноту любят. Первый раз слышу.
— А я уже не первый, — вздохнул мертвец, — толпами нападают. В масках все и с оружием. И знают как действовать против кого. Не убивают, но калечат. Наши уже по одиночке не ходят. А такие как я...
— Не продолжай, знаю, что не любят мертвяков. У тебя прицел на лбу будто нарисован для агрессивных ребят. В полицию обращаться не пробовали?
Гнилл только безнадёжно рукой махнул.
— Ясно. Будем вместе домой ходить, но только до моего убежища — дальше извини сам.
***
И больше в этот день приключений не было. Кроме разве что одного незначительного происшествия. На серых дверях моего подъезда появилась ярко-красная надпись.
«Здесь живёт Прислужник Нечисти»
И кривоватый рисунок глаза чуть ниже.
Интересно кого они имели в виду?
Вспышка Гарри
Утро начиналось не с кофе.
Помню когда-то давно, я ещё в школе учился, на стенах начали рисовать так называемые уличные художники. Иногда у них получалось хорошо, чаще не очень, но тусклые стены становились немного красочнее и ярче. А как весело было коммунальным службам, которые боролись с уличной живописью со всей своей провинциальной ненавистью. Борьба шла с переменным успехом — то одни распишут названиями музыкальных групп Детский Дом Творчества, то другие прикроют яркий стрит-арт на мэрии предвыборными плакатами.
Потом художников забрали в армию, там они в основной массе погибли на фронте или превратились в озлобленных на жизнь калек. Свободное творчество и анархизм остались в прошлом.
«Недобитые» фрагменты рисунков на кирпичных стенах кое-где еще сохранились и даже привлекали неформальную молодежь, которая устраивала тусовки под разрушенными портретами президентов и лидеров рок-групп.
Чтобы уничтожить огромный портрет рогатого существа на дачной улице потребовалось бы полностью поменять дорожную плитку, так сильно он въелся и не поддавался никаким растворителям и пескоструям, завезенным с других городов. Прошлый градоначальник не справился и денег на обновление не дал, а следующий вообще не отвлекался на стрит-арт. Поэтому ходили простые и «особенные» люди прямо по страшной морде, волочили сумки на колесиках и детские колесики по огромным клыкам, красным губам и седой треугольной бороде.
К чему это я ударился в воспоминания? Да просто сегодня художества вернулись и оказались прямиком на стене нашего Пункта Выдачи. Что не радовало.
***
Гнилл стоял, безразлично подпирая стену, а у него над головой красовалась надпись «Трупам — место на кладбище!» и чуть правее неумелое изображение воскрешённого дурака, которого я узнал только по криво нарисованной шляпе и кресту на морде. Вокруг роились еще много лозунгов, практически вся стена была разрисована провокационными надписями в стиле «Отруби башку вампиру и получи связку чеснока в подарок!» или «Кто умеет летать — пусть готовится лететь в ад!»
Эти лозунги самые безобидные. В основном шуточки были про кровь, смерть, каннибализм и пытки.
Девочки-мороженщицы перешептывались, поглядывая на меня и гнилого напарника. Очень мне захотелось ему врезать, но это всего лишь глупые эмоции.
Он увидел меня, оторвался от стены и шагнул вперед, протягивая белую как стена руку. Не отвечая на жест дружбы я молча надвигался, оттесняя его на прежнее место и Гнилл изменился в лице.
— Знаешь. Наверное я все-таки позвоню Касьяну Справедливому, чтобы он пришел и сделал за тебя твою работу.
Если бы лицо мертвеца могло побелеть, он бы сейчас осыпался порошком, но нельзя быть белее белого и мертвец только сказал, что не понимает.
— Ты что не видишь, художества за твоей стеной?
Он оказывается видел, но ждал указаний. Тогда я прижал его стене, взял за горло и дал немного ценных советов. Наверное при желании он мог бы вывернуться, оттолкнуть меня и легко уйти, мог хотя бы обидеться, но Гнулл только молча слушал как я выливаю на него горшок словесных фекалий. Девчонки наблюдали, спрятавшись за стойкой, а я тихо, но уверенно, объяснял мертвецу, что думаю о нём, о его предназначении, обо всём его роде и особенных — всех вместе взятых. А также о тех, кто портит стены уважаемого заведения и что делают с лентяями в армии.
— Ты понял?
— Понял, — ответил он совершенно спокойно, — только у меня даже тряпки нет. И швабры. И стульчика хотя бы. И очистителя.
— Языком, — сказал я, — и галстук можешь использовать. Он всё равно тебе не идёт.
— Но...
— Или хотя бы озабоченность можешь выразить. Показать, что тебе не всё равно. На гадость мог эту смотреть и языком осуждающе цокать. В магазин метнуться за растворителем. Хоть что-то нужно было сделать, понимаешь?
Жмур ни черта не понял, тупое животное. Лучше бы его назад закопали, откуда достали.
— Ладно, пойдем открываться.
***
Первым делом я хотел связаться с директором и запросить у него хотя бы денег на моющие средства, но решил старика не беспокоить. Если по каждой мелкой проблеме дёргать шефа... то я и не знаю. Когда будет реально что-то нужно — он не придёт.
Касьян что-то говорил о том, что «если что... обращайся и так далее». Заманчиво было бы позвать кучу жестких парней с крестами вытатуированными на лбах и заставить их отмывать стену. Но опять же. Касьян может не понять и в следующий раз помощь не одобрит.
Короче, хочешь сделать хорошо — сделай это сам и поэтому я решил подождать бабушку-уборщицу.
А пока мы открыты!
***
Чудных клиентов было немного в этот день. Как-то все по домашнему и без лишних эмоций.
Пришел, заплатил, забрал, ушел. Пришел, заплатил, забрал, ушел. Пришел, заплатил, забрал, ушел.
И так по кругу.
