Здесь, на знакомых тротуарах... - Денис Георгиевич Кащеев
– Я в курсе, – рассмеялась тем временем чему-то девица. – Ну что, приступим?
– К чему? – брякнул Иван.
– К экзекуции, – задорно подмигнула ему Милена, демонстративно взвешивая в руке веник. – Ложись на полок, простыню – долой! – распорядилась она затем. – Не тормози – хозяйка велела управиться по-быстрому!
– Я бы все же… – начал было юноша.
– Если думаешь, что зрелище меня чем-то удивит – даже не мечтай! – скривилась его собеседница – впрочем, тут же снова вернув на лицо беззаботную улыбку. – Тут ты опоздал на… даже не буду говорить, на сколько лет.
На сколько-то лет?! Гонит, поди – ей всего-то, может, восемнадцать! Хотя интернет, да…
Ладно, он тоже не лыком шит!
Все же еще чуть-чуть промедлив, Иван хмыкнул, привстав, неспешно размотал простыню, небрежно сбросил ту на пол и с вызовом глянул на раскомандовавшуюся девицу:
– Так лучше?
– Теперь ложись! – кажется, даже мельком не глянув юноше ниже пояса, велела Милена.
Пожав плечами, он снова подчинился.
– Приготовься – сейчас поддам паркý! – в руке у девицы откуда ни возьмись появился ковшик с длинной изогнутой ручкой.
Послышался плеск, затем яростное шипение – и парную заволокли влажные, нещадно покусывающие жаром белесые клубы. Дыхание у Ивана разом перехватило. Кто там жаловался на прохладу?!
Рассекая горячий туман, свистнул над полком веник – и началось.
* * *
– Ну, добрый молодец, как себя чувствуешь? – осведомилась Яга, когда в сопровождении Милены, для разнообразия накинувшей на плечи коротенький пляжный халатик – правда, застегнуть удосужившейся далеко не все наличные пуговицы – юноша поднялся «в избушку», как в полушутку решил называть он про себя кабинет номер 13.
– Ни жив ни мертв… – ошалело выдохнул Иван.
Иначе было и не сказать: обработала его в бане девица знатно. То хлестала веничком, то разминала ловкими пальчиками, то мягко поглаживала, то выгоняла через заднюю дверь окунуться в бассейн – вода в том нежданно оказалась до одури ледяной. И снова все по кругу – раз, другой, третий…
Однажды, где-то между веником и бассейном, юноша не удержался – будто бы невзначай в свою очередь провел Милене ладонью по крутому разгоряченному бедру.
– А вот этого не надо! – произнесла девица – не громко, но таким тоном, что Иван поспешно отдернул руку. – Ты не мой – хозяйкин, – пояснила банщица затем уже почти виновато. – Я и так еле сдерживаюсь. Если сорвусь – пожалеем оба, точно тебе говорю!
– Никакой я не хозяйкин! – окрысился все же юноша.
– Ну-ну, – покачала головой Милена, поддавая пару.
Больше попыток разнообразить банный досуг Иван не предпринимал.
– Умница, Милка, – похвалила Яга банщицу после сочного Ивáнова «ни жив не мертв». – Теперь ступай, оденься на выход, а мы с добрым молодцем покамест наедине побеседуем.
– Да, хозяйка, – поклонилась женщине Милена, сверкнув едва не вывалившейся из полурасстегнутого халатика красотой – и удалилась.
– А ты присядь – в ногах правды нет, – проговорила Яга уже юноше. – В седалище ее, конечно, тоже не особо много, но то такое…
Юноша опустился на скамью за стол, сама хозяйка устроилась напротив.
– Ну что, касатик, к делу? – спросила она – должно быть, чисто для проформы.
– Пожалуй, – с готовностью кивнул Иван.
– Сперва расскажу тебе кое-что о Жар-Птице, – начала все же издалека Яга. – В мифах да сказках о ней чего только не говорится, но почти все – красивая выдумка. Дело в том, что, на самом деле, Птицей Жар не рождаются. В нее воплощаются или, как это еще иногда называют, преображаются. Вот представь: живет себе смертная девушка, не тужит, с виду – абсолютно такая же, как все… И вот однажды, в день своего восемнадцатилетия: хлоп! И вмиг перед нами уже не человек – а прекрасная Жар-Птица!.. Ну, то есть это раньше было «хлоп» и «вмиг», – вздохнула рассказчица. – А нынче то ли экология подкачала, то ли девицы пошли не те, но преображение стало даваться им нелегко. В жутких муках воплощаются – те, что их переживают. А иные, бывает, и вовсе гибнут, так и не став Птицей Жар. Улавливаешь, к чему я? – воззрилась она на собеседника своими жуткими очами.
– Пока не совсем, – вынужден был разочаровать ее юноша.
– К тому, что в сей суровый век нарождающейся Жар-Птице крайне необходима этакая повитуха. Та – или тот – кто вовремя напоит целебным отваром, заговор нужный прочтет, да и от алчных хищников защитит! Специалистов таких на Руси по пальцам одной руки можно счесть! И скажу без ложной скромности: я из них – лучшая! – в голосе хозяйки отчетливо проступили горделивые нотки. – Кащей – он, конечно, кое-что умеет. Мара, бывшая его, тоже, говорят, обучена. Мороз, коли захочет, справится. Ну, может, еще Майя Златогорка преуспеет – ежели теорию повторит да на синичках сперва потренируется. Но все они тут мне не чета! Моя тема, в общем!
На пару секунд хозяйка умолкла, затем продолжила:
– Казалось бы, все просто: сыскать призванную переродиться красну девицу – вычислить ее непросто, но, в принципе, возможно: хоть по звездам, хоть по гуще кофейной, хоть картишки раскинув – а после хватай и беги… В смысле, пригласи к себе и помоги бедняге воплотиться. Но нет! – широко развела Яга руками. – Нельзя так! Не впрок подобное пойдет ни тебе, ни Жар-Птице! Привести девицу к повитухе непременно должен особый человек, герой-проводник. Не абы кто – своего рода избранный, прости уж за затасканное смертными словечко. Который, в свою очередь, тоже должен объявиться в нужном месте сам, своей волей. Вот как ты, касатик, ко мне пришел…
– Ваня, ты волшебник! – кисло усмехнувшись, обронил юноша.
– Ну, до волшебника тебе еще расти и расти, – бросила хозяйка. – Но проводник из тебя готов!
– И теперь я и должен поймать для вас Жар-Птицу? – понял наконец юноша.
– Вроде
