Алхимик - Роман Романович
— Гвоздевы? А правда, что твой дядя — бывший военный?
— С чего ты взяла? — чуть напрягся я.
Бывшими военные не бывают. Только дезертирами. Как говорил сам Сергей, это звание позорное, но в нынешние времена понятное.
— Да про вашу семью разное говорят. Не обращай внимания, старым бабкам просто скучно, вот они и сплетничают.
У неё что, счеты какие-то к старым бабкам? И разве не все бабки старые?
— Эд, а какого жить в других городах? Ну, там, где ты бывал, лучше, чем здесь?
— Сложно сказать…
Откуда мне знать? Я-то видел город один раз, потом сидел дома, а дальше полтора года провёл во вражеской лаборатории. Я даже этот город толком не осмотрел.
— Думаю, в любом городе можно жить.
— А меня от этого тошнит, — призналась она. — Здесь всё такое унылое, однообразное, ничего не происходит. Только штукатурка с домов отваливается.
Зацокали каблучки и появилась ещё одна ученица.
— О, Ленка! А ты тут чего? Охмуряешь новичка?
— Дура! — вспыхнула девушка. — Не завидуй!
Кажется, Ольга была права, когда говорила, что мне нужна социализация. Они только начали говорить, а я уже ничего не понимаю.
Я и не заметил, как между ними двумя завязался разговор, в котором одна тема быстро сменяла другую, что походило на психологическую атаку. Но сомневаюсь, что они решили выжечь мне мозги. Скорее это нормальная манера их общения. Про меня тут же забыли, поэтому я уткнулся в альбом и продолжил рисовать. Через пару минут показались остальные девочки и двое парней.
Тут Лена вспоминала, что я рисую, и привлекла к этому всеобщее внимание. Так я оказался в окружении толпы подростков, которые хотели увидеть, что же я там «намалевал». Лена ещё и хвасталась, что я обещал её нарисовать.
— Смотри, что творится! Этот поцик нашу Ленку увёл! — раздался возмущенный крик.
Школьники расступились, и я увидел троицу парней. Тех самых любителей задних парт.
— С каких пор я ваша, придурок?! — выразила Лена несогласие с его утверждением.
— А чё вы новичка облепили? Он вам что, мёдом намазан? — говоривший засмеялся, радуясь своей же шутке.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но появилась учительница, открыла кабинет и запустила нас. Так начался первый учебный день.
* * *
Разочарование. Сплошное разочарование, а не система обучения. Где развитие навыков? Где отработка материала? Где применение полученных знаний на практике? А уж учителя… Единственное, что имело хоть какой-то смысл, — математика. Но…
Вместе с телом и частью воспоминаний мне досталось знание языка. Я прекрасно читал, стоило лишь немного потренироваться и набить руку. Учебники за девятый класс я просмотрел все. Примитивный уровень. А учительница математики, к моему большому сожалению, в принципе не была способна отступить за догматов и сделать шаг от школьной программы. Я это понял в первую неделю, а потом смирился.
Если в этом мире и есть нормальное обучение, то явно не здесь. Поэтому я составил себе отдельную программу. Навыки алхимика я и без школы придумаю, как развить. Как-никак, идти придется по когда-то уже пройденной тропе.
Что касается других предметов… Учительница русского и литературы, пожилая, седая женщина с шарообразной прической и большими очками начала первый урок с того, что наорала на нас. Кажется, она была приверженкой тиранического подхода. Ну, того, где надо жестко доминировать, отрицая любую свободу воли учеников.
В принципе, мне было плевать. Не нравилось другое. Та же догматичность, которую я увидел у математички. Всё обучение сводилось к заучиванию и повторению правил из учебников. Какой тогда смысл в учителях, я не понимал. Можно и самому дома всё выучить. Разве что преподаватели здесь как надсмотрщики.
На лицо была цикличная проблема. Детей заставляли учиться, но тем самым убивали любой интерес. Эх…
Чуть лучше было с физикой. Там мы изучали законы окружающего мира, что, в целом, мне было интересно. Физкультура… Я смотрел на препода: старого, пузатого, с синяками под глазами, пахнущего перегаром. Смотрел и вспоминал Сергея: спортивного, сильного, крепкого. Я готов был тренироваться под руководством Гвоздева, но физрук… Он ходячее воплощение антиспорта, и единственное его достоинство — это привычка сваливать на уроке к себе в каморку и не мешать нам делать то, что хочется.
Смотря на это, хоть убейте, я не мог понять, зачем нужна такая школа. Читать книги дома и кривым образом пересказывать их в классе? Почему-то эта задача вызывала у половины учеников проблемы. Треть из них стандартно забивала на домашние задания. Я их понимал. Тоже хотелось забить и заниматься чем-то серьезным.
— Да, школа не самая лучшая, — вздохнула Ольга, когда поинтересовалась, чего я такой хмурый. — Но, если ты хочешь куда-то дальше устроиться, аттестат обязательно нужен. Или как минимум справка о том, что школу закончил. Да и это единственный способ легализоваться с другим именем. Сергей, кстати, договорился насчет паспорта.
Это мы с ними уже обсуждали. Вопрос решался не то чтобы легко, но решался. В стране без нормальной власти, да ещё во времена, когда многие бежали от войны, пропасть в одном месте и появиться в другом под чужим именем стало обыденностью. Так что мне в какой-то степени повезло. Сергей рассказывал, что раньше с этим было сложнее и строже.
Я вроде как носитель родовой фамилии, то есть представитель аристократии. Но род — это в первую очередь сила и власть. А какая у меня сила? Небольшая, если смотреть правде в лицо. Я кое-что могу, но непонятно, как это коррелирует с возможностями элитных бойцов этого мира. Что-то же они могут? Явно больше, чем обычные люди.
В связи с тем, что мою семью перебили, что означало наличие могущественных врагов, мне лучше не светиться. Тихо исчезнуть и появиться под другим именем. Насчет Коршуновых я пытался узнавать. Кое-что выяснил. Вроде как у них большая война случилась. Они поддерживали оппозицию нового князя и проиграли. Может, поэтому лабораторию и решили уничтожить. В каком состоянии сейчас их род, где они скрываются и где находятся виновники гибели моей семьи — узнать не удалось.
— В стране совсем нет нормального образования? — прямо спросил я. Настолько велико было разочарование, что я тогда не подумал, насколько этот вопрос покажется странным.
— Есть, почему нет. Институты для обычных специалистов. Военные академии для будущих солдат. Лицеи для детей аристократов и тех, у кого обнаружен талант. Правда, со всем этим тоже проблемы были… Никто не захочет отдавать детей учиться в чужое заведение, когда война. Но сейчас, если повезет, и война действительно кончилась, настанут времена получше.
— А насколько лучше там учат?
Как-никак,
