Свидетель Мертвых - Сара Монетт
Когда я проснулся снова, уже рассвело, и я долго лежал, глядя на узкие полосы солнечного света на стене. Я не сразу смог заставить себя подняться.
Поместье семьи Парджадада находилось на равнине к северо-западу от Амало. После того как богатые торговцы начали заселять районы, прилегавшие к Верен’мало, аристократы предпочли селиться в пригородах. Я подсчитал финансы, оценил время, которое мне предстояло потратить на поездку, и свои силы, и в результате этих неприятных вычислений пришел к выводу, что мне нужна лошадь. Я нанял ее в муниципальной платной конюшне на остановке трамвая Атта линии Кинрео.
Это была хорошая, выносливая лошадка с западных равнин; вероятнее всего, она оказалась в платной конюшне потому, что предыдущий владелец наделал долгов и вынужден был распродать лошадей. Она быстро и без проблем доставила меня от остановки Атта по улице Кинрео к каменной стене с воротами, украшенными гербом рода Парджадада.
Пожилой привратник вышел посмотреть, кто прибыл, и я сказал:
– Я хотел бы поговорить с мером Дравенеджем. Он здесь?
– Могу узнать, – неохотно произнес привратник. – Как доложить?
– Меня зовут Тара Келехар, я Свидетель Мертвых.
Выражение лица старика не изменилось.
– Я спрошу, – равнодушно ответил он и исчез.
Я остался ждать на дороге. У меня не было возможности заставить мера Дравенеджа встретиться со мной, я мог лишь надеяться, что любопытство или чувство долга заставят его прийти. Время шло, и мне начинало казаться, что секретарь не согласится увидеться со мной. Когда привратник наконец вернулся, я был почти уверен, что мне прикажут уходить. Но слуга неожиданно произнес:
– Добро пожаловать в Дом Парджадада, отала. Входите, пожалуйста.
Поместье было огромным, но главный дом и конюшни располагались неподалеку от ворот. Конюх увел наемную лошадь. Мер Дравенедж ждал меня у входа в крытую галерею, которая вела из конюшен в дом.
– Наше имя – Эма Дравенедж, отала, – представился он, – и мы готовы помочь вам, если это в наших силах.
Мы вошли в небольшую, строго обставленную комнату.
Эма Дравенедж выглядел точно так же, как в Опере: молодой эльф с бледным лицом и белыми волосами. Только глаза у него были оранжевые, как языки пламени. Он был одет в темный фрак, черные брюки и черные ботинки со шнурками; волосы были убраны в прическу при помощи двух простых черепаховых гребней.
Следуя его примеру, я ответил официально:
– Мы Тара Келехар, Свидетель Мертвых. Мы пришли от имени Арвене’ан Шелсин.
– Мин Шелсин умерла?
Его изумление показалось мне искренним.
– Мы заметили, что она не участвовала в спектаклях, но нам и в голову не могло прийти… Что с ней случилось? Она попросила о встрече с маркизом, и мы были весьма удивлены, когда она не явилась в назначенное время.
– Когда должна была состояться встреча?
– Вчера.
– Ее уже не было в живых. Кто-то сбросил ее в канал Мич’майка девятого числа.
Он слегка вздрогнул и сложил пальцы в ритуальном жесте, отгоняющем зло.
– Как ужасно. Но мы не совсем понимаем, зачем вы пришли сюда.
– Мин Шелсин кого-то сильно разгневала, – сказал я. – Один из способов установить личность убийцы – узнать, на кого гневалась она. А мы знаем, что она злилась.
– Она не злилась ни на кого из обитателей этого поместья, – словно оправдываясь, сказал мер Дравенедж.
– Разумеется, нет. Но она собиралась поговорить с маркизом Парджаделем, потому что была чем-то недовольна. Мин Шелсин сообщила вам какую-нибудь информацию?
– Ее записка была очень короткой и содержала лишь просьбу о встрече с маркизом. Он сказал, что уже знает, о чем пойдет речь, но все равно согласился принять ее. Это был самый простой способ ее утихомирить. Но она не пришла.
– Записка? Вы сохранили ее?
– Мы храним всю корреспонденцию маркиза, – ответил мер Дравенедж.
– Можно ее прочесть?
Он бросил на меня подозрительный взгляд, но кивнул:
– Да, конечно.
Он вышел всего на пару минут и вернулся с простым конвертом кремового цвета.
У мин Шелсин был уверенный почерк образованной женщины; писала она черными чернилами. Содержание письма было в точности таким, как сказал мер Дравенедж. Экстравагантные завитушки и форма букв многое поведали мне о том, кем она была, как воспринимала окружающий мир, какой старалась предстать перед другими. Я вернул письмо меру Дравенеджу.
– Маркиз Парджадель знал, чего она хотела. А кто-то еще об этом знал?
– Здесь – никто. Маркиз ни с кем не обсуждает свои дела. Разумеется, мы не знаем, кому мин Шелсин рассказала о предстоящей встрече.
– Разумеется, – повторил я. Секретарь по-прежнему говорил таким тоном, словно я в чем-то обвинял его. – А прежде она обращалась к маркизу с просьбой принять ее?
– Один раз, – с видимой неохотой выдавил мер Дравенедж.
– Значит, вы ее видели? Вблизи, а не из зрительного зала. Что вы о ней думаете?
Его, казалось, удивил и даже встревожил мой вопрос, но он машинально ответил – всех эльфийских детей из приличных семей учили, что на заданный вопрос следует давать ответ.
– Она слишком кричаще, неуместно одевалась. Вульгарная барышня.
Я вспомнил о кладовке с крадеными платьями.
Мер Дравенедж задумался и удивил меня, добавив:
– Она была мстительной. Трудно представить себе худшую черту характера. Если она злилась на кого-то, то не успокаивалась до тех пор, пока не находила способ навредить врагу. В тот раз певица пыталась уговорить маркиза уволить кого-то из труппы.
– Когда это было?
– Два года назад, может, чуть больше. Маркиз велел ей уходить и сказал, что она может считать себя счастливицей, потому что он не уволил ее.
Я, конечно, понимал, что мои шансы на встречу с хозяином поместья близки к нулю, но я должен был попытаться.
– Можем ли мы увидеться с маркизом? Это займет всего минуту его времени.
На лице мера Дравенеджа отразился ужас.
– Маркиз Парджадель чрезвычайно занят.
Это могло быть правдой, а могло и не быть. Но я понял, что дальше секретаря мне не пробиться. Поблагодарив его за помощь, я ушел.
На обратном пути в конюшню я попытался обобщить имевшиеся у меня сведения.
Десятого числа из канала на участке Ревет’вералтамар из воды был выловлен труп женщины. Мы с лейтенантом Аджанхарадом установили причину смерти и
