В Бездонном море тысяча ночей - Таня Соул
Это были не простые склянки со дна. И чем быстрее он поймёт их предназначение, тем лучше. Но ни одно из писаний не смогло ему ничего поведать. И только его уверенность в том, что ответ был где-то рядом, не позволяла ему остановиться.
Однажды его учитель посетовал на то, что при бегстве из Лаан Гиугин они потеряли часть важных знаний. Особенно ему не давали покоя знания о Сборе. Ни писаний с инструкцией, ни сосудов никто с собой не унёс. А если и унёс, то держит где-то в своих сокровищницах, охраняя их днём и ночью.
Если акула и впрямь принесла Диане Сосуды света, Раил Иам, то он обязан был узнать, как ими пользоваться, ради их племени и ради потомков. Уже понимая, что обычные поиски не дадут результатов, он с дрожью достал с самой высокой и отдалённой полки одно из самых старых и зловещих писаний, заголовок которого гласил «Вместилище». Учитель много раз предупреждал его, что этим обрядом пользоваться можно только под страхом смерти. Но будь он сейчас здесь, наверняка, согласился бы, что помимо смерти есть ещё много других вещей, толкающих нас на отчаянные поступки.
Сам обряд был незамысловат, нужно лишь на восходе Луны выпить Слезу и лечь на алтарь святилища, ни на секунду не забывая вопрос, на который предки должны ответить. И тогда один из них может войти в тебя и рассказать или показать ответ. Отсюда и такое название у этого обряда – Вместилище. Здесь, в городе, на другую сторону сна, то есть в Мир голосов, обычный Оиилэ перейти никак не мог. Если предки не придут к тебе сами, призвать их можно только таким обрядом.
Что пугало Анарэна больше всего, так это неизвестность. Какого из предков ему предстоит вместить и что именно тот поведает? Что увидит в нём? Не усомнится ли, что он достоин оставаться Верховным жрецом? Этот обряд – настоящее испытание. И тому, кто не пройдёт его, уже не суждено пробудиться ото сна, ибо Верховный жрец – должность пожизненная, и вместе с ней обычно теряют и Волю.
Приказав служителям святилища подготовить алтарь и Слезу, Анарэн уединился у себя в кабинете, перечитывая писание с обрядом. Строка за строкой он повторял написанное, стараясь не упустить ни единого междустрочия. Умирать ему не хотелось, и потому обряд он должен был провести правильно.
Когда стало смеркаться, он велел служителям покинуть главный зал Риа Ораил, а сам лёг на алтарь, в одной руке сжимая сосуд со Слезой, а в другой два пузырька, которые принёс Лунный наследник со своей супругой. Как только первые лучи лунного света пробрались в окна святилища, Анарэн откупорил сосуд со Слезой и быстро проглотил содержимое. Через секунду мир вокруг стал расплываться, но не исчез окончательно и не превратился в сновидение, а лишь мерцал, вызывая тошноту и головокружение.
Жрец прокручивал в голове свой вопрос, всё крепче сжимая пузырьки в руке. Холодок пробежал по его телу, и чей-то басистый голос раздался у него в голове:
– Ты прав, Анарэн, Верховный жрец Улиан Гиугин. В твоей руке два Сосуда света. Но достоин ли ты?
– Не достоин, – ответил Анарэн. – Эти сосуды принадлежат не мне.
– Так и есть. Их пожаловали Лунной жене, той, которую ты так боишься.
Анарэн промолчал, но от голоса было не укрыться. Страх и впрямь не оставлял его. Неизвестность, вот что пугало его всегда. И Рриану была её воплощением. Если бы не его знания и должность, он бы сторонился её, как и все остальные.
– Но живущие всегда чего-то страшатся. Покуда ты не забыл о своём долге, мы прощаем тебе твоё малодушие, – продолжил голос.
– Поведайте мне о том, как наполнить эти сосуды, – попросил Анарэн, собравшись с остатками мужества.
– Поведать говоришь… А для чего? – спросил голос.
– Для того, чтобы встретить перемены, а не бежать от них, – ответил жрец.
– В руках недостойного эти сосуды сыграют с нашим племенем злую шутку. Отдай их назад Рриану и Аруогу, если не хочешь увидеть то, что мы когда-то лицезрели в покинутом нами Лаан Гиугин.
– Я верну их, как только солнце появится из-за горизонта, – ответил Анарэн.
– Рассказать, как ими пользоваться, я могу, – продолжил голос. – Но это решение должен принять совет. Подожди на алтаре. Я вернусь до того, как Слеза перестанет действовать.
Голос затих, в святилище тоже воцарилась тишина. Минуты шли, но голос не возвращался. Даже сквозь пелену, застилавшую глаза, Анарэн заметил странное мерцание, доходившее до него сквозь окна под куполом Риа Ораил. Луна то включалась, то выключалась, словно лампочка, намеревающаяся вот-вот перегореть.
Миг… миг… миг… И темнота.
Защитный покров погас, город погрузился во мрак. Такое случилось впервые за всё время существование Улиан Гиугин.
Диана беззвучно вскрикнула во сне и открыла глаза, поначалу не понимая, пробудилась она или нет. Вокруг было совершенно темно. Она нащупала руку Аруога и сжала её с силой, боясь оставаться одной в этой темноте. Он вскочил, готовый дать отпор при малейшем намёке на нападение, но в комнате не было никого, кроме них. Заметив, как сильно потемнело, он мрачно сказал:
– Покров погас. Наши предки нас больше не защищают.
Диана прижалась к нему ближе, по-прежнему держа его за руку. Она вспомнила тот сон, который ей только что снился. Она снова была в Глубинном храме, и множество теней мелькало в зале, и сонмы голосов резонировали от стен. Они спорили и кричали даже громче, чем в день, когда она предстала перед ними впервые.
Одна из теней обрела отчётливую форму и приблизилась к ней. Толстый палец коренастого Оиилэ в одеяниях жреца теперь больно тыкался в её грудную клетку. Жрец верещал что-то на Оагин Эёл, и Диана понимала лишь урывки из его речи.
– Зачем ты отдала сосуды Верховному жрецу? – вопила тень.
Но даже если бы Диана поняла, что он говорил, всё равно не смогла бы ответить. Тогда из толпы выплыла ещё одна тень, изящно и плавно она приблизилась к мужчине и отодвинула его руку от Дианы.
– Сосуды предназначались тебе, – сказала тень девушки. – Верховный жрец не достоин. Ты должна забрать их и наполнить сама. Скоро наступит день, когда луна взойдёт до того, как
