Винтажный бог - Ян Ван Прат
— Значит, уважают авторитетов. И я — авторитет. Это хорошо?
— Очень! — бабушка вдруг порывисто накинулась на меня с объятиями, крепко прижала в груди, и я близко-близко ощутил её рыхлые мышцы, сухую дряблую кожу и кисловатый запах пота. Я не знал, что делать в таких ситуациях, — драконы между собой-то не очень нежничали, а уж с окружающими, — и потому обнял в ответ. Она меленько затряслась, и на футболку на плече что-то капнуло. — Как же я рада, что ты стал таким. Наконец-то в себя пришёл, очухался. Мальчик мой, золотиночка моя. Кто ж знал, что и правда, клин клином вышибают.
* * *
— Это зачем?
Впервые за всё время бабушка поставила на стол облепиховую настойку. Я видел такие бутыли в подполе, но, не интересовался. Оранжевая смесь, плотно набитая под стекло с какими-то приправами и травками, чтобы не скиснуть. Я однажды застал, как бабушка крутила мясорубку, перерабатывая кислые тугие ягоды в однородную массу и разливая по бутылкам, приговаривая, что вот схватит кого простуда, тогда и распакуем.
— Пить будем! Там только сахар и родные травы, алкоголя нет, не бои́сь, — щёлкнула меня по носу и ловко выставила две маленькие прозрачные рюмочки. — Чисто для антуражу!
Когда я пил у Флюры, то как-то не обращал внимания на церемониальные особенности, традиции пития, был слишком взвинчен произошедшими событиями. Зато сейчас, как раз и припомнил, что и тогда посуда была мелковата, особенно по сравнению с моей любимой пол-литровой кружкой для чая.
— По какому поводу? — также, из первого опыта я вынес, что эта церемония проходит по большим праздникам либо в связи с эпохальными событиями. Но ничего значимого сегодня вроде как не намечалось. Про праздники мне обычно сообщали Коля со Славкой, происшествий тоже не припоминалось.
— За тебя! — Валентина Ивановна уже держала у меня перед носом свою рюмку, и, опустив глаза, я увидел, что вторая тоже наполнена. Бабушке отказывать было чревато, так что я чокнулся и послушно выхлебал всю стопку. Неожиданно оказалось вкусно: не слишком сладко и с вяжущим привкусом трав. — Как же я боялась. Ты был таким умным, подвижным, любознательным мальчиком, пока не попал в ту аварию и остался без родителей… Чёртов лесовоз.
— Это та авария, где погибли родители? — вторую я пригубил уже осторожнее, памятуя, что творилось после второй у Флюры, но на удивление, подобного эффекта не случилось.
— Горячим чаем запивай, сразу эффект будет, — на мгновение выйдя из образа бабушка выставила рядом мою любимую кружку. — Можно было бы просто в чае размешать, но тогда сломается концепция.
Я послушался, сделал большой глоток чая, сразу же ощутив эффект. Теплота разливалась по телу, заставляя каждую клеточку ощущать счастье и возбуждение. Я вздрогнул и расслабился, радуясь, что видений с перепроживанием в этот раз не будет.
— Спасибо.
— Глупенький. Мой бедный глупенький внучек. Ты стал таким, таким… — она попыталась изобразить руками некую пространственную фигуру. — Ты стал таким пустым! Глаза пустые, ничего не хочешь, ничего не делаешь, ничем не интересуешься. Вот даже поговорить с тобой нормально нельзя было. Чуть что нужно, так ты всегда был согласен. Что ни предложи. Словно ничего не хочешь, ничего тебе не надо. И в ПТУ это дурацкое тебе Булатка в шутку предложил, а ты согласился. Как будто тебе всё равно. Твоё здоровье!
Ситуация начала складываться. Не могу сказать точно, присутствовало ли подобное в здешнем мире, но там, откуда я пришёл, попадались люди-оболочки, не до конца мёртвые, не целиком живые. С полу-высосанной душой, они жили, работали, двигались, ели, даже вроде бы размножались, но оставались такими же пустыми и бездушными, каким, похоже, стал Саша после той аварии. После той первой аварии, в которой погибли его родители, и видимо, часть его собственной души. А вторая, получается, — окончательно добила остатки, держащие его тщедушное тело на этом свете. И в этот момент появился я. Но вот почему я появился, и какова моя роль в этой истории — на этот вопрос мне ещё предстояло найти ответы.
— А ничего странного со мной не случалось перед аварией?
— Странного? А ты чего чаем не запил? Давай-давай, составь компанию родной бабушке. Я, может, всю жизнь мечтала вот так тихо и спокойно с внуком пить!
— Мы же не алкоголь…
— Давай-давай!
Я залпом выпил третью. Своеобразный рекорд. У Флюры я до неё так и не добрался. Самое интересное — опять ничего не произошло. Ни галлюцинаций, ни видений, которые в теории уже давно должны были наступить. На пустой желудок такое вообще скорее всего действовало как пулемёт, но не у меня, видимо. Или, — вдруг пришла неожиданная мысль, — это был просто травяной напиток, без каких-либо магических эффектов. Всё-таки Флюра была человеком силы, а сашина бабушка — просто обычная бабушка, любящая поэкспериментировать с ингредиентами и разными травками.
Пока я размышлял, Валентина Ивановна в очередной раз шустро наполнила обе рюмки.
— Давай, последний тост на сегодня и спать. Я такая счастливая… — видимо на бабушку это действовало как раз так, как нужно. — Такая счастливая, знал бы ты, какая. У меня внук! Красавец! Здоровый! А теперь ещё и умный! Скажи что-нибудь?
— Я?
— А кто? Я что тут одна пью? Кто у нас молодец?
— Что сказать?
— Тост! Говори тост.
— Но я никогда не говорил. И не понимаю, зачем и как, — с бабушкой было всегда легко. Не нужно было придумывать, изворачиваться. Говори как есть — и жди ответа. Вот чему она меня научила.
— А этому и не нужно учиться. Запомни. Не всему в этом мире нужно учиться. Некоторые вещи стоит делать от души. Просто потому, что ты так чувствуешь. Потому, что так правильно поступать в данный конкретный момент времени. Понял?
— Понял…
— Да ничего ты не понял. Лопух! Просто говори, что чувствуешь и будь здоров, — видимо на этом напутствие закончилось. Валентина Ивановна опёрлась щекой на ладошку, но взгляда не опустила, и продолжила всё также мягко и доверчиво смотреть на меня. В груди отчего-то защемило, в глазах защипало. Древний, безразличный дракон внутри меня неожиданно расчувствовался.
— Ну-с, приступим, — я решительно поднял свою стопку. — Я поднимаю этот бокал… Я хочу выпить сегодня…
Бабушка смотрела на меня, не прерывая, не поправляя, не делая замечаний. Лишь легко-легко, едва заметно кивала головой. Словно, остановись время, она так и будет до скончания веков сидеть и смотреть на меня, и ждать, и радоваться, словно на своё солнце,
