Задача без неизвестных - Александра Шервинская

Второй кинжал был не столь изящен, но на слегка неровном непроглядно-чёрном лезвии то и дело вспыхивали искры. Это был настоящий ицтли, ритуальный нож, доставшийся мне по наследству от моего наставника, а тому – от его учителя. Сколько сотен лет было этому клинку и сколько тонн крови он пролил, можно было только гадать. Взяв его в руку, я почувствовал привычный отклик, хотя нож, если можно так сказать, дремал, ожидая своего часа.

– Это обсидиан? – в голосе Лёхи примерно в равных пропорциях смешались восхищение и опасение. – Ну а что, я же книжки читал и в компьютерные игрушки играл, так что понимаю, что к чему.

– Он самый, – не стал я его разочаровывать, – и если тот кинжал ты, в принципе, можешь почти без последствий для здоровья потрогать, то к этому лучше даже близко не подходить, он у меня, знаешь ли, давно не кормленный, так что непредсказуемый.

– А тот почему «почти» без последствий? – с любопытством спросил Лёха.

– Да на нём проклятий штук пять висит, но ты не переживай, я их сниму, – успокоил я его и добавил, – если успею, конечно, но тут уж как карта ляжет, сам понимаешь.

– Да ну на фиг, – помощник уважительно посмотрел на клинки, – мне как-то с огнестрельным привычнее.

Я хотел что-то ответить, но тут в кармане задёргался телефон, переведённый зачем-то мною самим в беззвучный режим, и я увидел, что звонит Савелий. О как, а ведь ещё даже не обеденное время. Видно, очень уж хочет колдун свои часы обратно получить. Интересно, что в них такого? Надо будет Саву попросить, чтобы он на них повнимательнее глянул, уже как пограничник. Заодно и потренируется.

– Слушаю тебя, – проговорил я, одной рукой убирая в сумку взятое с полок барахло, а другой пытаясь закрыть сейф. Трубку пришлось положить на стол и включить громкую связь, всё равно же потом пересказывать то, что скажет Сава, так что так даже рациональнее.

– Он мне позвонил, – начал отчитываться Савелий, – попросил ещё раз проговорить, что меня беспокоит, и сказал, что, пожалуй, может мне помочь. Мол, он уже с такими случаями сталкивался, так что знает, какие манипуляции потребуются. Договорились о встрече сегодня вечером, чтобы уже конкретно всё обсудить. Мои действия?

– Во сколько конкретно встречаетесь и где?

– В восемь в «Погребке».

– Отлично, значит, сходишь, пообщаешься, он наверняка захочет сначала посмотреть на квартиру и только потом назначит день, когда станет изгонять твой полтергейст, – прикинул я, – ты соглашайся, пусть приходит. Сейчас наша главная задача – не спугнуть его. Пусть поверит, что ты действительно всерьёз напрягаешься из-за этой непонятной ситуации. Мужик он тёртый, умный, его на кривой козе не объедешь. К тому же такие, как он, всегда и во всём видят подвох, так что играем чисто, говорим только правду, а уже потом разберёмся, чьи в лесу шишки.

– Как скажешь, – легко согласился Сава, – я в этих ваших магических играх пока новичок, так что прислушаюсь к мнению опытного товарища по партии.

– В наших играх, Сава, в наших, – усмехнулся я, – кстати, ты сейчас где?

– Из офиса еду домой, – удивился Изюмов, – а что?

– Ты сейчас конкретно где?

– По Липовой еду в сторону набережной, а что, надо куда-то подъехать?

– Да, ты как раз в нужную сторону едешь. Давай сейчас сворачивай на объездную и двигайся в сторону посёлка Сосновая, знаешь, где это?

– Конечно, не вопрос. А там куда?

– Прямо по улице, она там одна, за магазином направо, там увидишь большой дом с зелёной крышей, а за ним – второй, поменьше, крыша красная. У ворот увидишь мою машину. Мы там тебя подождём, а то вчера я забыл важное дело сделать.

– Хорошо, минут через сорок буду, – сказал Сава и отключился.

Получаса нам как раз хватило на то, чтобы пройтись по дому, так как Бизон хотел взглянуть на место, куда он планирует переселить маму. Мы даже комнату подобрали, которая, как уверил нас Афоня, обязательно понравится Лидии Михайловне.

Я ходил по достаточно большому дому и думал о том, что десять лет назад, когда я его купил, то даже не предполагал, что обзаведусь таким количеством домочадцев. Как и все мои сородичи, я всегда без особого энтузиазма относился к присутствию посторонних в своей жизни. Неудачный опыт с Егором только укрепил меня в мысли, что мой удел, как и у всех некромантов, – одиночество. Но сначала Бизон и Синегорский, потом Лёха, затем Инна Викторовна… Теперь Лидия Михайловна и Савелий… И Леночка… Этак я скоро почти полноценной семьёй обзаведусь! Вот наставник бы повеселился!

От философских размышлений меня отвлёк звук автомобильного сигнала, раздавшийся с улицы: это прибыл Сава, обернувшийся даже быстрее, чем собирался. С помощью Лёхи он загнал машину во двор, чтобы не привлекать нездорового внимания к дому нетипичным для Сосновой скоплением дорогих машин.

– Симпатичный домик, – поздоровавшись и обменявшись с нами рукопожатиями, вынес вердикт Савелий, – наверняка летом хорошо сюда приезжать. Тут же вроде речка неподалёку, если я ничего не путаю?

– Есть такое, – кивнул я, – но ты же понимаешь, что я позвал тебя не для этого. Разговор о доме можно было бы и отложить, а вот ритуал – никак.

– А, тот, про который ты говорил?

Как ни странно, Савелия совершенно не напрягло слово «ритуал», видимо, он прекрасно понимал, что никто не собирается причинять ему вред.

– Сегодня ты встретишься с очень опасным человеком, – закатывая рукав рубашки, сказал я, – даже я не рискнул бы идти с ним на встречу без специальной подготовки. Но пока ты ему нужен, следовательно, тебе ничего не угрожает, но подстраховаться всё же стоит. При этом сделать так, чтобы он ни о чём не догадался. Вряд ли, конечно, он будет присматриваться, но это тот случай, когда, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Делай, что считаешь нужным, – кивнул Изюмов, – что от меня требуется?

Я кивнул очень серьёзному Фредерику, который вспрыгнул на ближайший стул, и аккуратно провёл ритуальным ножом по руке. Выступила кровь, чёрная, как и у всех некромантов. Дождавшись, пока её соберётся достаточно, я произнёс нужные слова и потом, уже для всех, проговорил:

– Я, Антоний Бертран Фердинанд, некромант, принимаю на себя ответственность за этого человека, пограничника Савелия, и теперь он переходит под мою защиту. Любой, задумавший или причинивший ему