(Не)желанная истинная - Вера Добрая
Странные эти оборотни… Мы, люди, можем из сотни снимков выбрать лишь один подходящий и пропустить его через десяток фильтров, прежде чем показать кому-то, а тут… жизнь! Живая, настоящая жизнь без грамма фальши, без наигранных улыбок и отрепетированных перед зеркалом поз.
– Это мои дети. Маруся, Степан и Иван, – раздался голос Ларисы за спиной, когда я взяла в руки фото трех ребятишек, которые на этом снимке стояли на берегу какого-то водоёма в шортиках и маечках, держались за руки, и невозможно было различить, где тут Маруся, а где ее братья!
Одинаковые, как три капельки воды!
– Хорошенькие. Тройняшки? – уточнила, с улыбкой возвращая фото на место, и повернулась к Ларисе лицом.
– Да. Моё тройное счастье… которое продлилось так недолго… – выдохнула женщина, обойдя меня, достала из кармана фартука платочек и заботливо протерла рамку и стекло на фотографии. – Прошло столько времени, но я до сих пор так отчетливо помню их смех… ссоры и просьбы почитать сказки на ночь. Маруся любила историю про злого охотника, который в итоге спас волчицу и полюбил ее; Степан требовал сказку о супер герое, спасавшем мир и имеющим способность оборачиваться в разных зверей, а Ванечка… ему нравилась история про прекрасную принцессу, которую злой волшебник заколдовал и превратил в тигрицу. Я так люблю их… так скучаю…
– Лариса, я не хотела напоминать вам о трагедии. Простите, – виновато опустила голову, честно чувствуя, как разрывалась на части от боли душа несчастной матери потерявшей своих детей.
– Всё нормально, Ирина. Я давно выплакала все слезы. Мне просто приятно, что кроме меня про моих детей будет помнить кто-то ещё, вот и рассказала, – улыбнулась печально Лариса, погладила меня по плечу и направилась в сторону комнаты, из которой отчетливо доносился запах жареного мяса!
Без промедлений последовала за хозяйкой дома, к своему стыду на данный момент думая только о том, как бы побыстрее набить желудок, который уже в спираль закрутился от голода.
– Я могу помочь, – предложила помощь, а сама неприлично облизала губы, почувствовав аромат мясного блюда приправленного специями.
– Да ну, глупости! Садись, сейчас уже всё будет готово. В сотейнике тушёное мясо, а в духовке запеченная рыба с овощами. Есть так же малиновое варенье, сгущёнка и молоко. Что будешь? – перечислила вкусности Лариса, а у меня едва слюна не потекла по подбородку от такого ассортимента.
– Всё! – выпалила, но потом одёрнула себя, вспомнив, что я всё же не огромная черная дыра, а хрупкая девушка, в которую ВСЁ попросту не влезет. – Я бы покушала рыбу, если можно, – добавила более скромно и присела на массивный деревянный стул.
Отвлекая себя от голода осматриванием обстановки на кухне, поняла, что тут нет ничего из того, к чему привыкла я. Вместо закрытых настенных шкафов полочки, на которых стояли банки с крупами, какими-то непонятными штуками и посудой. Так же имелись гвоздики, на которых висели сушёные пучки всеразличных трав, ЧЕСНОК и связки маленьких красных перчиков. У дальней стены вместо привычной глазу плиты стояла сложенная из кирпича печка, а посередине кухни расположился большой массивный стол и пять стульев. За небольшим окном, обрамленным деревянной рамой и прикрытым тюлем в цветочек уже стемнело, но даже несмотря на это стало понятно, что кроме нас с Ларисой поблизости нет больше ни души, ну не считая диких зверей живущих в лесной чаще.
– А где холодильник? – вырвалось из меня, прежде чем я успела прикусить язык.
– Когда зима, то все необходимые продукты, требующие специальной температуры хранения, лежат в сенцах. А так в подвале есть небольшая холодильная камера, – пожала плечами Лариса, совсем не смутившись от моего бестактного вопроса. – Я не часто покидаю свой дом, поэтому запасаюсь продуктами тщательно.
– В… сенцах? – уточнила, и женщина рассмеялась в голос.
– В коридоре. Вот. Ешь и не волнуйся, что лопнешь! – выставила передо мной на стол миски с едой, а у меня перед глазами потемнело от нетерпения всё это попробовать. – После еды нужно будет выпить отвар специальный. Потом пятиминутная прогулка и в постель. После капельницы в сон клонит, поэтому лучше её перед сном делать.
– Угу… – кивнула головой, честно даже не вникая в сказанные Ларисой слова.
Мясо такое вкусное, а рыба просто невероятно нежная и тающая во рту! Обязательно нужно было доесть всё, а то не особо-то я доверяла этим… сенцам! Пропадёт ведь вкуснота такая!
Глава 26. Василиса
– Зачем мне капельница? – спросила, честно еле ворочая языком после сытного ужина, большого стакана густого отвара и прогулки по лесным сугробам.
Обещанные вещи так и не доставили, поэтому Лариса укутала меня в свои. Благодаря прогулке, кстати, я убедилась, что действительно нахожусь в домике посредине густого леса. Вокруг не было ничего, кроме сугробов, множества всеразличных деревьев и кустарников. Понятия не имела, откуда у Ларисы берутся продукты и все необходимые средства гигиены. Наверное, летом тут прекрасно, но зимой я не в состоянии оценить всю прелесть раскинувшихся вокруг просторов. Воздух, правда, свежий. Хотелось дышать им и дышать без остановки, но стоя в темноте, в окружении лишь деревьев, мне честно хотелось выть, как раненному волку. Что, черт возьми, я буду тут делать столько времени? Как не сойду с ума от скуки и не одичаю?!
– Это специальный раствор, позволяющий твоему организму окрепнуть и не истощиться. Со временем малыш поделится с тобой своей силой, но сейчас ты должна обеспечить его всем необходимым, – ответила Лариса, а у меня на мгновение дар речи пропал от услышанного.
– Что значит поделится? Я оборотнем стану? – попыталась подняться, забыв об игле в вене, но Лариса без труда уложила меня обратно, обозначив свою истинную силу.
– Нет, но некоторая магия двуликих тебе всё же передастся. Благодаря ей ты сможешь чуточку подольше пробыть со своим ребёнком.
– О чем вы? Я не…
– Старость, милая. Она неизбежна в твоем случае. Отец ребёнка, который признал тебя истинной парой, не провел с тобой обряд соединения, а значит, не поделился с тобой долголетием. Мне жаль.
– Уходите! Я хочу побыть одна! – вытащила иглу от капельницы из руки и отшвырнула ее прочь.
Лариса без лишних слов и возмущений собрала все приспособления и тихо покинула комнату, а я, больше не сдерживая себя, зарыдала так громко, что уши заложило, а горло защипало.
Что за отношение такое? За что? Я им значит должна ребёнка выносить и родить, рискуя своей жизнью, а мне в благодарность обряд соединения зажлобили? И что это вообще всё значит?!
Чёрт бы подрал
