Бумажный Тигр (III. Власть) - Константин Сергеевич Соловьев
- Будьте спокойны, - заверил его Лэйд, - Это тоже часть моей работы. Если я выскажу свои подозрения кому-то кроме нанимателя, то рискую мгновенно оказаться в сумасшедшем доме.
***
Локомобиль лишь казался неспешным зверем сродни сонному бегемоту. Выбравшись из узких улочек Миддлдэка на накатанную мостовую Айронглоу, он развел пары и приобрел прыти, двигаясь как хороший рысак. Лэйд, опасливо придерживающийся за подлокотники, прикинул, что он делает по меньшей мере двадцать миль в час[7] – если судить по тому, с какой скоростью мимо проносятся украшенные сусальным золотом витрины засыпающих магазинов.
На углу Биско и Парри-стрит полисмен отдал им честь, и Лэйда это немало позабавило. Черт возьми, если полисмены начнут козырять тебе на каждом шагу, точно какой-нибудь шишке, возможно этот паровой зверь не так уж и бесполезен в хозяйстве…
- Этот ваш мистер Олдридж… - он кашлянул, - Знаете, мысль о нем последние два дня не выходила у меня из головы. Оказывается, это чертовски неуютное чувство, знать, что кто-то тебя неплохо знает – при том, что ты сам не имеешь об этом человеке никакого представления.
- Могу себе представить, - согласился Крамби, разглядывавший роскошные витрины Айронглоу с явственной скукой на лице – он явно не находил этот пейзаж ни увлекательным, ни сколько-нибудь новым, - Для меня до сих пор тайна, каким образом мистер Олдридж, почтенный биржевой торговец на пенсии, оказался осведомлен в искусстве, которое для меня самого лежит где-то между эзотерикой и месмеризмом!
- Скажите, мистер Крамби, ваш покойный компаньон, случайно, не был кроссарианцем?
- Что?
- Кроссарианцем, - спокойно повторил Лэйд, - Вы знаете, что такое кроссарианство?
Крамби наморщил лоб. Судя по тому, что на его коже не имелось морщин, это была не самая используемая им гримаса. Улыбка шла ему куда больше.
- Весьма приблизительно. Какая-то местная синтетическая религия, которая расцвела на острове из христианских зачатков и полинезийских варварских верований. Что-то, связанное с культом Девяти и… черт, не знаю деталей и никогда ими не интересовался.
- Не интересуетесь местными религиями и не знаете полинезийского языка, - Лэйд покачал головой, - И при этом надеетесь на благоприятное плавание в здешних водах?
- Я не миссионер, мистер Лайвстоун, - с достоинством отозвался Крамби, - я владелец биржевой компании. Трезвый расчет - лучший оберег от всех языческих верований, а также полинезийских божков вкупе с их варварскими ритуалами.
- Похвальное благоразумие для молодого джентльмена, - кивнул Лэйд, - Жаль, что не все могут похвастаться подобным в наши дни, когда суеверие подобно маленькой птичке готово свить гнездо под стрехой любого дома. Уверен, вы даже не представляете, как много у кроссарианства, этого никчемного туземного верования, сторонников тут, на острове, причем даже среди людей, в здравомыслии которых вам и в голову не пришло бы усомниться. Старые девы в Новом Бангоре часто рисуют воском под кроватью символ Аграт, полагая, что это защитит их от преждевременного увядания. Владельцы плантаций частенько оставляют на полях мертвого белого зайца – их подношение Брейрбруку, которое должно гарантировать щедрый урожай. А рыбаки не выходят в море, если их лодки не украшены должным количеством символом Танивхе, Отца Холодных Глубин, в противном случае, по их мнению, высока вероятность и вовсе никогда не вернуться домой.
- Возможно, - Крамби дернул плечом, - Но я не поощряю подобных суеверий в своей компании. Вообразите, что будет, если наши биржевые аналитики примутся вместо корректировки курсов чертить пентаграммы, а биржевые агенты – возносить молитвы о выравнивании стоимости фьючерсов! Содом и Гомора!
Лэйд кивнул.
- Вполне вероятно. Как бы то ни было, в Новом Бангоре мне приходилось сталкиваться с людьми, обеспеченными весма серьезным капиталом, которых совершенно никто не мог бы упрекнуть в легкомысленности, и которые при этом были убежденными кроссарианцами. За мистером Олдриджем ничего такого не водилось?
- Что вы имеете в виду?
Лэйд вздохнул.
- Странные украшения, которые он использовал с повседневной одеждой, к примеру. Кольца из металла, который кажется грязной медью. Браслеты из рыбьих костей. Может, какие-то следы на коже, нанесенные хной и… другими жидкостями. Какие-то странные, исходящие от него запахи. Странные привычки и необъяснимые поступки…
К его удивлению Крамби расхохотался.
- Мистер Лайвстоун!
- Что? Уверяю вас, я совершенно серьезен. Вы бы не поверили мне, кабы я сказал, сколь многие облеченные состоянием и властью люди не избегают искушения приникнуть к Девяти, ища способов приумножить то и другое. Мистер Олдридж, он…
- Он был самым здравомыслящим и рациональным человеком из всех, известных мне. В Новом Бангоре за ним ходила слава финансового гения, кудесника в своем роде и, уверяю вас, эта слава не была раздута ни на йоту. Вы хотите знать, не заявлялся ли мистер Олдридж на заседания оперативного совета в мантии со звездами, украшенной пятнами крови? Не собирал ли нас в полночь, чтобы принести в жертву богам молодую секретаршу, ища расположения богов в следующем финансовом квартале?
В другой ситуации Лэйд фыркнул бы, не сдержавшись, но сейчас ему пришлось приложить усилия, чтобы сохранить самый серьезный вид. Даже нахмуриться, чтобы произвести на Крамби достаточно внушительное впечатление.
- Это не шутка, мистер Крамби. Если ваш компаньон якшался с кроссарианцами или был вхож в их круги, мне стоит об этом знать.
Крамби покачал головой.
- Мы с ним были знакомы настолько тесно, насколько могут быть знакомы два компаньона, сообща ведущие корабль сквозь бури и шторма. И я вас заверяю, что ничего такого за мистером Олдриджем не значилось. Каждый шиллинг, заработанный им, был заработан его финансовым гением, ни защиты, ни покровительства иных сил он не искал.
- И все же многие считали его чудаком.
Крамби растерянно заморгал. В свете плывущих мимо окна газовых фонарей его растерянность была хорошо заметна. В другой ситуации Лэйд, пожалуй, даже ощутил бы злорадство.
- Почему… почему вы так решили?
- Его письмо. Такой уж мы народ, лавочники. С возрастом утрачиваем многие добродетели, кроме одной – превосходно помним все, единожды прочитанное. В своем последнем письме вам мистер Олдридж упоминал, что некоторые из сослуживцев посмеиваются над
