Первые шаги - D. Wismurt
— Тогда как?
— А вам не приходило в голову, что некоторые нечеловеческие расы живут по двести, а то и более лет.
— Кх-м, вот как?
— Да, — улыбнулся Митин, видя мой ошалевший взгляд, — Я понимаю, что все это сложно осознать, но вы теперь принадлежите не только к миру людей, вы соприкоснулись с неизведанным и стали его частью.
Почесал затылок, понимая, что мой собеседник во многом прав, но прежде чем принимать хоть какое-то решение, необходимо было получить больше информации.
— Кирилл Алексеевич, мне бы хотелось подробнее узнать о своем даре. На что я способен?
— На многое, но для того чтобы добиться хоть чего-то мало-мальски приемлемого, вам придется работать над собой, расширять свое энергетическое поле или ауру, если вам так будет понятнее. По данным наблюдения вы уже можете ощущать присутствие рядом с вами нелюдей.
— Да, могу. Еще могу почувствовать намерения человека, точнее НЕ человека. Звучит безумно, если честно.
— Только чуть-чуть. На самом деле у Видящих много граней. Пока трудно сказать, в каком направлении вы будете развиваться. Вот, например, ваша прабабка была прекрасным эмпатом.
— Мысли читать умела?
— Нет, — усмехнулся начальник отдела разведки, — мысли читать пока никто не научился. Ирина Петровна могла ощущать чувства, намерения, желания, и не только ощущать, но при желании контролировать, менять на противоположные или угодные ей. Поэтому ее и боялись.
— Думаю не только боялись, но и ненавидели. Никому не захочется, чтобы в их разум влезал кто-то посторонний. Жалко прабабку, тяжело ей наверно было с таким даром.
Митин пожал плечами.
— А кому тогда легко было? Времена тяжелые, сложные.
— Мне дед про нее ничего не рассказывал. Когда я спрашивал, он постоянно морщился и уходил в другую комнату.
— Его можно понять. При живой матери — сирота. Вот обида и осталась на всю жизнь. Солдатовой некогда было заниматься ребенком. Рос в системе, как и большинство детей того времени.
Покопавшись в воспоминаниях, задал волнующий меня вопрос.
— Она ведь не своей смертью умерла?
— В нашей структуре мало кто в своей постели жизнь заканчивает. Такая уж у нас работа. Ее свои же и... Короче расстреляли твою прабабку. Слишком опасным противником могла стать. Слишком много знала и умела. Опасались ее. Приказ пришел с самого верха. Если захочешь узнать подробности, потом можешь покопаться в архивах.
Хм-м, хитер. Знает, чем зацепить. Просто так ведь не пустит, только если приму предложение.
— Если соглашусь, в чем конкретно будет заключаться моя работа?
— Выезды на место преступления. Опознания. Мы ведь не можем определить кто перед нами — оборотень, вампир, вирява, ахти... Только Видящие могут распознать расу, ну еще оборотни могли ведьм и колдунов чуять, те, что из древних, но их почти не осталось, на всю Россию пять или шесть стариков.
И тут я вспомнил деда, привезенного в больницу со сломанной шейкой бедра. Вот, значит, кем он был. Недаром от старика мокрой псиной пахло.
— Кстати, что можешь сказать про меня?
Пожал плечами.
— Не очень много, только то, что пахнешь кровью, — даже не заметил, как перешел на ты.
— Правильно. Теперь ты знаешь, как пахнут вампиры. Если почувствуешь подобный запах, значит перед тобой представитель моей расы.
В изумлении уставился на сидящего рядом мужчину. Потом поднял голову. Краешек солнца еще был виден над горизонтом.
— Как так?
Митин понял мой незаданный вопрос.
— Стереотипы и глупые книжки, созданные специально для людей. Мы не рассыплемся пеплом выйдя днем на улицу, лишь яркий солнечный свет может принести небольшой дискомфорт. Это связано с физиологическими особенностями организма вампиров.
— А кровь вы пьете? В гробах спите? — спросил, шалея от всего услышанного.
— Я что похож на психа? Спать в дубовом ящике... Увольте. Мне больше импонирует мягкая, удобная постель, а кровь мы действительно пьем. Не дергайся ты так, — заметив, как я инстинктивно шарахнулся в сторону, произнес Митин, — В центрах переливания берем понемногу, но нам и повседневная, человеческая пища подходит. Кровь раз в месяц нужна, грамм двести-триста, не больше. Если ее не пить, клетки начнут стареть и отмирать, а организм угасать, что приведет к очень быстрой и мучительной смерти. Ну и, если вампир ранен, стоит только хлебнуть кровушки, как рана вмиг затянется.
— Офигеть. А сколько живут вампиры?
— Долго. Лично я совсем молодой, всего семьдесят.
— Круто! — не смог сдержаться от восклицания.
— Ты тоже дольше проживешь чем обычный человек, но только в том случае, если тебя не убьют.
— Спасибо, успокоил.
— Всегда пожалуйста, — хохотнул вампир в ответ, но через мгновение стал серьезным, — Что ты делал два дня назад ночью на Робинском кладбище?
— Откуда знаете? Вашего соглядатая там не было, или я все-таки его не почувствовал, — пробормотал задумчиво, — Может и правда, чуйка подвела, но тогда какого лешего он не пришел на помощь? Или таким образом проверяли меня на умение действовать в нестандартной ситуации?
— Не было, — успокаивающе произнес Кирилл, видя, что я начинаю злиться, — Мой балбес решил, что ты с девчонкой зажигать на всю ночь останешься и свалил домой. Мы вообще о твоем походе на кладбище случайно узнали.
— Это хорошо. Не люблю, когда меня используют в темную.
— Что там произошло?
Пришлось рассказать.
Митин задавал вопросы, заставляя вспоминать все подробности моей встречи с могильным монстром.
— Так кто это все-таки был? — поежившись от холода спросил Кирилла и посмотрел на темнеющее небо.
— Гуль. Падальщик. Трупоед.
Меня передернуло от отвращения.
— Мерзость какая.
— Согласен, но в принципе, они в своем большинстве неопасны. Работают в основном в моргах. Никому не вредят, за некоторым исключением. Подумаешь, после вскрытия кто-то не досчитается печени или сердца. Покойникам уже все равно, а для гулей это вопрос выживания.
— Уф-ф, гадость.
Чуть не стошнило. Митин, увидев мою бледную физиономию, хмыкнул и хлопнул по спине.
— Привыкнешь. Так вот, тот, которого ты видел на кладбище — убийца. Две семьи угробил мерзавец и это только то, что мы знаем. Облава на него недавно была, ушел гад, как нож сквозь масло ушел.
Теперь только на тебя одна надежда.
Прищурил
