Дом чудной на улице Лесной - Ольга Богатикова
Белецкий подумал так же. Не говоря ни слова, он распахнул дверь. Однако вместо дракона на пороге обнаружилась Глафира Григорьевна.
– О, Петя, – удивилась она. – Разве ты не должен быть на работе?
– У меня сегодня выходной. Здравствуйте, Глафира Григорьевна.
– И тебе не хворать. Алиса, доброе утро. Извините, что побеспокоила, ребята. Я к вам на пару минут. Мне нужно знать, как прошла твоя встреча с Евгением, девочка. Сказал ли он что-нибудь, что было бы для нас полезным?
– Сказал, – кивнула я, жестом приглашая ее пройти вместе с нами в кухню. – Если коротко, вы были правы. Рейт хочет, чтобы я помогла ему найти спрятанный родник. Он не попросил меня об этом напрямую, однако с интересом расспрашивал, что и как я могу увидеть, а еще предложил попрактиковаться в поиске кладов.
Следующие десять минут я подробно пересказывала свой вчерашний разговор с драконом. И Белецкий, и Глафира Григорьевна слушали меня в хмуром молчании.
– Меня настораживают сроки, – заметила главная по дому. – Допустим, за это время Женя с Владом сумеют отыскать источник. Но ведь его еще нужно поднять… Что ж, спасибо, девочка. Теперь надо подумать, что делать с тобой. Если Рейт желает привлечь тебя к поискам живой воды, надо как-то минимизировать ваши встречи.
– Я могу сломать ему ноги, – невинно предложил Белецкий. – Я Жене сегодня это уже обе– щал.
– Не пойдет, – ответила соседка, игнорируя мой обалдевший взгляд. – Драконы быстро регенерируют. Конечности им надо не ломать, а рубить или вырывать. Но это, сам понимаешь, чревато большими проблемами.
– Обойдемся без увечий, – вмешалась я. – С Рейтом я как-нибудь разберусь сама. Мне дали амулет, с которым его можно не бояться.
– Что за амулет? – заинтересовалась Глафира Григорьевна.
Я показала ей татуировку на своем безымянном пальце. Глаза колдуньи стали круглыми, как монеты.
– Петя, это же… – удивленно начала она, но, наткнувшись на взгляд Белецкого, замолчала.
– Что такое? – заволновалась я. – Что-то не так?
Петр и Глафира переглянулись.
– Все так, девочка, – улыбнулась колдунья. – Петя дал тебе очень хорошую защиту. Теперь я за тебя спокойна.
Родник
Следующая неделя оказалась спокойной. Целых семь дней меня никто не дергал, не хватал за руки и вообще никак не беспокоил.
Я съездила в офис на совещание, получила задание доработать свои рисунки и теперь целыми днями переделывала на графическом планшете элементы костюмов домового, русалок, лешего и мага-целителя.
Рейт, раньше встречавшийся мне чуть ли не ежедневно, куда-то пропал. Он напомнил о себе всего один раз, когда нашел мои аккаунты в социальных сетях и добавился в друзья.
Глафиру Григорьевну я видела только в окно. В нашем дворе наконец-то начали устанавливать детский игровой городок, и теперь она вместе с Аристархом Семеновичем наблюдала за ходом работ.
Зато Белецкий навещал меня каждый вечер. Поначалу он придумывал для визитов повод («Как поживают ваши прекрасные глаза, Алиса?»), а потом заявил, что его фантазия не настолько богата, чтобы постоянно фонтанировать идеями, и начал заглядывать в гости просто так.
Его посещения нисколько меня не напрягали. Наоборот, я то и дело поглядывала на часы, ожидая, когда у офтальмолога закончится рабочий день и он окажется на моем пороге.
Два вечера подряд мы пили в моей кухне какао, потом стали ходить на прогулки. Бродили по улочкам, ужинали в кафе и разговаривали, разговаривали, разговаривали.
Петр оказался отличным собеседником. Помимо того, что он мог поддержать разговор на любую тему, у него неожиданно обнаружилось прекрасное чувство юмора. Ему нравилось меня смешить. Каждый раз, когда я принималась хихикать над его шутками, в глазах Белецкого мелькали довольные огоньки.
Сегодня вечером мы тоже вышли на прогулку. Далеко уходить не стали, бродили вдоль лесной опушки и слушали пение какой-то невидимой птахи.
– Петя, могу я задать тебе вопрос?
– Задавай.
– Кольцо, которое ты надел на мой палец, – оно особенное, да?
– Конечно особенное. Обычные украшения от микробов не защищают и амулетами не являются.
– Я не об этом, – улыбнулась я. – Когда Глафира Григорьевна увидела его, она очень удивилась, помнишь? А вчера утром я повстречала на улице Гену…
– Ему ты тоже показала татуировку?
– Нет, Гена заметил ее сам. Он шел навстречу, но вдруг остановился в двух шагах, присвистнул и заявил: мол, очень рад, что я все-таки наладила с тобой отношения. Что это значит, Петя?
– Вампиры – создания чувствительные, – заметил Белецкий. – А энергетические – особенно. Все видят, все ощущают.
– Петя.
– Ничего особенно в этом кольце нет. Кроме того, что оно зачарованное. Несколько лет назад я решил попробовать себя в артефакторике. Наложил на перстень несколько заклятий и прокипятил его в котле с бактерицидным составом. Получилось весьма недурственно.
– И все?
– Ну… Еще эта цацка является символом моего рода.
– Символом?..
– Отличительным знаком. Такие перстни есть у всех членов моей семьи. А инкрустированный камень усиливает магические способности своего владельца. Это отличное подспорье в критических случаях, – например, во время серьезных операций.
– И ты кипятил такое бесценное кольцо в котле?
Он пожал плечами.
– Других украшений у меня не было, а этот перстень устойчив к любому воздействию. После моих манипуляций он стал только лучше.
– Понятно. Выходит, маги, которые видят на мне это кольцо, думают, что я – часть твоей семьи?
– Вроде того. Подобные побрякушки мои родственники дарят своим детям, невестам и женам.
О! Невестам и женам…
Что ж. А мне дали просто поносить. Петя не говорил, что я могу оставить перстень у себя навсегда.
– Ты мог бы носить его сам.
– Зачем? Моя работа не настолько серьезна, чтобы таскать с собой усилитель магии.
– А как же принадлежность к семье?
Петр махнул рукой.
– У меня с ней сложные отношения. Я предпочитаю держаться один.
Почти минуту мы шли молча. А потом я взяла Белецкого за руку.
– Знаешь, – негромко сказала ему, – у меня с родней все тоже непросто. Когда мне было пять лет, мои родители решили, что не хотят жить вместе, и развелись. Я тогда осталась с отцом. Мама почему-то не захотела забирать меня к себе. Мы два года прожили с ним вдвоем, а потом он женился на Кате. Знаешь, мой папа – человек с очень непростым характером. Он своевольный, жесткий, непримиримый. Я понимаю, почему мама от него ушла. С ним… сложно. А Катя живет с папой уже двадцать лет. Она сильно его любит и готова мириться с тем, что он – это он. Она и меня этому научила: людей нельзя переделать и они вовсе не обязаны соответствовать нашим желаниям и надеждам. Меня Катя тоже приняла и полюбила. Знаешь, со своей родной матерью за все
