Дар богов - Анна Сергеевна Одувалова
Его профиль в свете луны… Длинные тени от ресниц на щеках… Прямой нос, упрямо вздернутый подбородок и выступающий кадык на красивой сильной шее…
Какого ответа я жду и зачем? Дар – мое наваждение, боль и болезненная зависимость. Сейчас я в завязке, но сорваться очень просто. А я не хочу срываться. Не хочу снова рыдать в подушку и думать, зачем я живу.
– Ты ведь знаешь, Каро, если бы я хотел, я бы позвал, – отрезает он, и сердце падает в желудок. Неприятно, но жизненно. – Слишком много всего случилось. Прошлое вернуть нельзя, но ты мне дорога, и я всегда к твоим услугам. Если тебе понадобится мой дом… старый или тот, который я снял… вот он. – Дар кивает на ближайший двухэтажный особняк с окнами на набережную. Мы почти соседи, нас разделяет несколько домов. – Я всегда к твоим услугам. Может, все это лишь череда неприятных случайностей и до твоего отъезда больше ничего не случится, но я в это не верю. А если так… то мы увидимся. И кто знает… Возможно, я приглашу тебя к себе.
– Только вот я не пойду. Ты прав, прошлое вернуть нельзя.
– Наверное… – отвечает он, но почему-то звучит это как «мы посмотрим».
Глава 9
Дар
Хочется курить, но я давно бросил все дурные привычки. Мои друзья теперь ЗОЖ и свежий морской воздух, но сейчас хочется чего-то нездорового. Смотрю, как Каро удаляется по темной улице. Подол яркого платья взлетает вокруг длинных загорелых ног, а я не могу перестать смотреть. Это так красиво, что сводит все тело. И да, хочется курить, а в ушах шумит.
Никакую другую я не отпустил бы одну, но ее… Ее даже не предложил проводить. Это прозвучало бы как оскорбление. А потом… Там, куда идет Каро, ее ждет другой.
Красное платье исчезает за поворотом, звякает металлическая калитка. Значит, Каро точно в безопасности.
Выдыхаю. Мне хочется верить, что она осознает ситуацию и уйдет от своего парня хотя бы для того, чтобы разобраться в себе. Меня корежит, когда я представляю ее с другим. Но сейчас это вроде как не мое дело, а давить на Каро я не хочу. Да и не имею права.
К моему дому ведут автоматические ворота. Они открываются в ответ на легкий магический импульс, и я заезжаю внутрь.
Сейчас уже темно, поэтому даже не пытаюсь разглядеть свой новый двор. Главное, что этот двор имеется, как и место под магмобиль.
Риелтор что-то говорил про бассейн и собственный пляж, но мне как-то все равно. Чего-чего, а воды в Монарко предостаточно. Но все равно приятно.
Захожу внутрь двухэтажного дома. Свет загорается сам. Тут все стерильно и дорого. Я отвык от такой жизни, но это неважно. К хорошему привыкаешь быстро. Светлый ковер на полу, панорамное окно, за которым сейчас чернота, но я уверен: днем там бушует море. Бежевый диван, журнальный столик, кухонная зона и лестница, ведущая на второй этаж, к спальням.
Тут даже бар есть. Долго смотрю на батарею бутылок и почти решаюсь налить себе – но нет, мне нужна трезвая голова.
Я не понимаю, что творится вокруг, и это сильно напрягает. Особенно напрягает то, что я упускаю какую-то деталь, которая может все объяснить. Кажется, я почти догадался, кто может стоять за этим. Тот гонщик на осе… Я словно нырнул в прошлое. Только вот этого просто не может быть.
И прояснить ситуацию способен только один человек.
Правда, чтобы не показаться идиотом, я пробую связаться с совершенно другим. Плюс Лестрат, пожалуй, единственный, кто в это время не спит и может как-то поддержать разговор.
Но сегодня мне не везет. Некромант не спешит отвечать, а когда я все же вижу повисшее в воздухе изображение, то понимаю: даже Лестрат иногда спит. И вот сейчас именно то «иногда» и случилось. Выглядит некромант встрепанным и помятым.
– Ты издеваешься? – спрашивает он, даже не пытаясь спрятать зевок. – На часы смотрел?
– Прости… – почти искренне извиняюсь я. – Но у меня тут такое дело…
– Какое дело, Дар? – огрызается Лестрат, натягивая сползающее с плеча одеяло. – В твоей гостиной снова зарезали свинью?
– Нет, но у меня вопрос по твоему профилю. Скажи, а что, если ты своими глазами видел, что человек погиб, но…
– Что «но»? Ты можешь не говорить загадками?
– Мне кажется, что Кит жив. И он пытается меня убить. Я схожу с ума?
– Ты серьезно, Дар? – спрашивает Лестрат.
Я не слышу в его голосе насмешки, поэтому, выдохнув, признаюсь:
– Более чем. Ты знаешь, как такое может быть?
Лестрат задумчиво молчит, а потом осторожно произносит, снова подтянув на плечах одеяло:
– Ну, тут мы точно не имеем дело с разными вариантами восставших. Слишком много времени прошло. Да и на поведение зомби не похоже. Восставшие могут быть агрессивны, могут пытаться убить, но у них одни инстинкты. Нет памяти, интеллекта… И они не способны вынашивать планы несколько лет. Они себя-то несколько лет вынашивать не способны – гниют и разваливаются. Штатные некроманты таких шатунов вычисляют моментально. Так что это не наш вариант. А Кит точно умер? Его хоронили в закрытом гробу. Я был на похоронах.
– Это и неудивительно, мой брат сгорел. Никто не рискнул бы открыть гроб. Я не некромант и не чувствую, как сила выходит из умершего тела, поэтому мне сложно сказать на сто процентов. Но Лестрат… Я был там, и он был мертв. От него просто мало что осталось. Выжить нереально.
– Тогда остается только одно… точнее, два. Первое – тебе приглючилось. Такое бывает, и это более вероятно. Ну, или… ты что-нибудь слышал про фениксов?
Киваю. Слышал. Мне нужно было, чтобы кто-то озвучил мне эту мысль. Слишком уж она бредовая и неправдоподобная.
– В нашей семье давно живет легенда о фениксах – магах, которые могут возродиться, если кто-то из близких пожертвует ради них своей жизнью. Но это легенда. Когда я был маленьким, то часто спрашивал бабушку, почему, если у нас в роду есть фениксы, мы не можем возродить родителей. Я готов был отдать свою жизнь взамен. Понятно, что бабушка мне ничего тогда не сказала. Потому что это просто легенда.
– Не совсем. – Лестрат качает головой. – Какая сила была у твоих родителей?
– Ну, мама – менталист с очень специфическим даром, а отец – стихийник. Ледяной.
– Фениксы – всегда маги огня. И возродить феникса можно… – Лестрат морщится, с трудом подбирая формулировку. – Точнее, создать феникса можно лишь в том случае, если маг огня выгорел. Сложная система. Выгорая, маг огня лишается своей силы. Но пламя не исчезает бесследно. Если кто-то близкий отдаст свою жизнь, феникс может возродиться. Как только феникс перерождается, отдавший за него жизнь умирает естественной смертью.
– Бабушка… – бормочу я. – Тогда ее смерть показалась мне странной. Как бы она ни убивалась по Киту… она была здорова. Ее смерть была странной. Но я не смог приехать и убедиться лично, а предпосылок подозревать кого-то в ее смерти не было. Получается, именно тогда Кит переродился?
– Возможно.
– Но почему никто не сказал мне?
– Негласное правило. – Лестрат снова пожимает плечами. – Феникс – новое существо. Он сам решает, умер для своих близких или нет. Видимо, Кит решил, что умер.
– Тогда… Думаешь, что это он охотится за мной и Каро? Но… почему он решил заявить о себе спустя целых три года?
– Это ты думаешь. А я в Горскейре. И единственное, чем могу тебе помочь, – попробовать запросить эксгумацию тела. Все. Честно сказать? Мне кажется, тебе померещилось.
– Есть способ узнать проще, – задумчиво говорю я, все еще пытаясь переварить услышанное.
Кит жив и ненавидит меня так сильно, что пытается убить? Все во мне отказывается верить в это. Слишком неправдоподобно звучит. Но манера езды… Очень уж по-китовски он меня подрезал. А пожар? Феникс вполне мог устроить подобное.
Каро
Во дворе дома темно, горит лишь одинокий фонарь у входа. В холле тоже. На миг мелькает мысль, что Эндж не дождался меня и лег спать. Или на красном магмобиле и правда был он? Возможно, решил просто уйти?
