Своя война - Марита Питерская
Ошарашенный потоком слов, низвергшимся на него, Варга изумлённо смотрел на старика. Неужели тот знает о деньгах в его поясе? Не может быть, чтобы до такого забитого хутора дошли слухи об ограблении! Нет, не может…
В ночи заухал филин, и реальность обернулась к Ивану тёмной стороной. Он ощутил себя таким, каким был в действительности — одиноким беглецом в неизвестное, затерянным в глухом лесу. Что может пистолет против бессмертной ночи? Ему вспомнились узоры на шкатулках — Луна и Солнце, — и только сейчас пришло в голову, что сам выбрал для себя эту ночь, выбросив обрубок коряги даже не задумавшись, к чему тот был. Да, «леший» в чём-то прав — он тогда думал только о деньгах, потому что приучился к этому сызмальства, да и мыслям о вечности не место в голове счетовода. И уж тем более раздумьям о том, что могла бы символизировать коряга. Может быть, и вправду корни, которые он пустит на востоке?..
Варга открыл рот, чтобы послать проводника к чёрту вместе с его речами, но тот едва слышно цыкнул и жестом показал вокруг. Иван послушно повёл взглядом по сторонам, и его челюсть отвисла ещё больше.
И было от чего, потому что умолкли все звуки, и наступило безвременье. Сейчас вокруг уже не было вырубки. В бледном свете Полушки, яркой дыркой зависшей в небесах, над пнями колыхались призраки срубленных деревьев. Плотной стеной они окружили Ивана и проводника — лишённые листьев, заснеженные, не оставляющие сомнений, что их убили зимой.
Видение было недолгим и вскоре растаяло в неверном свете. На дальнем краю поляны осталось лишь десятка два ясно видимых, окружённых порослью деревьев, чьи узловатые, изгибающиеся под самыми разными углами стволы наверняка не годились даже на дрова. Сбившиеся в кучку, они напоминали компанию подгулявших лесовиков, возвращающихся из корчмы в родные места. Варге даже показалось, что деревья смотрят на него, а очередной крик ночной птицы был не то злорадным смешком лесных демонов, не то признаком рези в их желудках.
— Что это было? — хрипло поинтересовался Иван.
— Скоро ты сам сможешь спросить у них.
— У кого?!
Старик лишь пристально посмотрел на него, отвернулся и направился к искорёженным деревьям. Варга расценил это как приглашение. По мере того, как он шагал за проводником, не отдавая себе отчёта, что старается ступать след в след, его сознание словно погружалось в транс. Настойка уже сделала своё дело, пробудив накопившуюся за день усталость. По телу, делая его чужим, расползалось непривычное онемение.
«Куда я иду? Зачем я иду?..» — тупо спрашивал себя Варга, даже не пытаясь искать ответы.
Когда проводник неожиданно остановился, Иван по инерции наткнулся на него и едва не упал — было такое впечатление, будто налетел на дерево. Старик отошёл в сторону, и Варгу снова охватило неприятное ощущение, словно его рассматривают, как какого-нибудь препарированного жука-короеда. Сейчас оно стало ещё сильнее, а мысль о жуке показалась настолько чужой, будто он её подслушал.
— Ты всегда верил в то, что люди должны платить, — вдруг заговорил проводник, — и ошибался лишь относительно того, как они должны платить. Деньги, деньги — твоя вера никому не оставляла выбора. Даже мне пришлось согласиться взять у тебя твои пенёнзы, но скажи — чем можно расплатиться с лесом? А?
Варга ошалело таращился на старика, не улавливая толком смысл того, что ему говорят.
— Ты молчишь, потому что твои слова так же бессильны и беспомощны, как и увиденные тобою призраки. Я хочу дать тебе шанс научиться не подыскивать слова, которые у людей порхают с языка на язык бездумными бабочками, но проживать каждое слово, будто одну жизнь. Для этого нужно время, очень много времени, но его нельзя купить за ваши деньги. Я — не леший. Ты ошибся, лях. Я — Лесничий, и обещаю, что у тебя будет достаточно времени. Правда, всё это время тебе придётся прислушиваться к другим, но это только на пользу таким, как ты. Стань сюда!
Иван послушно сделал шаг вправо. Воля к сопротивлению была надёжно похоронена под навалившейся на него пустотой в глазах Лесничего. Сухая шершавая старческая ладонь легла на его лоб.
— Сегодня хорошая ночь — ночь твоего перерождения. Ты станешь одним из них, а одно из них станет другим. Мне хочется пожелать тебе, чтобы взошло каждое твоё семя. Лес должен жить!
Лёгкий толчок отбросил голову Ивана назад и, казалось, вернул способность мыслить.
— Какое семя, старый дурень?! — попытался крикнуть Варга, но губы одеревенели и не слушались — вырвался лишь невнятный хрип.
— Вот тебе мой последний совет, саженец, — произнёс Лесничий, кривя рот в полуулыбке: — Прикрой глаза руками, а то, знаешь ли, дятлы…
Иван вытаращился на него и тут с ужасом почувствовал, что деревенеет не только лицо, но и всё тело. Изменившиеся до неузнаваемости пальцы ног прорвали сапоги и впились в землю, уходя вглубь. Затрещала одежда, лопнул и свалился пояс с деньгами…
Однако Варге было уже не до этого. От страшной боли в пояснице его скрутило и выгнуло в сторону. Он взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но те стали ветвями прямо на глазах, которые так и не успел прикрыть. Заскрипела шея, выгибаясь и поднимая над землёй голову, кожа на которой больно трескалась корой. Сукровица блеснула в лунном свете берёзовым соком…
Лесничий стоял перед Варгой, и его глаза сияли нечеловеческой радостью. Он ногой отбросил пояс от изогнутого ствола и произнёс:
— Я не против денег… Я против тех, кто слишком суетится из-за них…
Подмигнув, ведьмак протянул руку и положил её на дерево справа от себя.
Медленно, очень медленно изломанная осина превратилась в голую безглазую женщину.
Неожиданно лицо оборотившейся показалось Ивану знакомым.
Её веки опустились…
«Матка боска! Если ей нарисовать глаза!..» — мелькнуло у Варги, и тут понимание зловещей сути произошедшего с ним обрушилось на счетовода.
Проклятая слепая ведьма тогда заставила его зайти к ней! «После него осталось две дочери…» — сказал чёртов Лесничий. И одна из них — окаянная Зорилла или как её там на самом деле!.. Заманила, шельма, чтобы обменять на свою сестру! И пометила его, бестия! Недаром же старик согласился провести через границу так быстро, что он даже не успел заговорить о деньгах, и пришлось впихивать аванс едва ли не силой! Да, да, метка —
