Как приручить дракона – 3 - Евгений Адгурович Капба
Вот и спала она теперь рядом со мной в этой рубашке и прижималась попой к моему бедру.
— Э-хе-хе, — сказал я, аккуратно выскользнул из-под одеяла и пошел на кухню — готовить завтрак и варить кофе.
Не то, чтобы я хотел принести ей кофе в постель… На самом деле последнее, что хочет человек после долгого сна — это кофе в постель. Человек хочет в туалет и попить — вот что. Потом, возможно, чистить зубы и в душ. А потом уже можно и кофе в постель.
На самом деле я сам дико хотел есть, вчера до полуночи засиделся за чертовым «Monstrum Magnum» Инститора и другими интересными произведениями о хтонических сущностях — в основном века эдак пятнадцатого-семнадцатого. Увлекательное чтиво, если уметь читать между строк и видеть контекст, массу полезного можно почерпнуть… Я даже запланировал визит к Мартышке, но он, похоже, откладывался.
Сполоснувшись под краном и напялив на себя приличные льняные штаны, в которых я обычно передвигаюсь по квартире в одиночестве, проследовал на кухню. Если позволяло время, на завтрак я обычно поедал ведро овсянки на воде — привычка со времен беспросветных болячек — а уже через полчаса пил кофе со всякими приятностями вроде горячих бутербродов или холодных бутербродов.
— Белла чао, белла чао, бела чао-чао-чао… — мурлыкал под нос я, поджигая одну за другой две конфорки.
Настроение было — отличное!
Как сварить правильную овсянку? Хлопья нужно закидывать в кипящую воду или молоко (это для богатых), потом добавить чайную ложку сахара, щепотку соли… Если с молоком — то можно подсыпать чуть-чуть ванилина, и тогда каша будет пахнуть как булочка! Главное — не передержать. Мой размер хлопьев варится три минуты, не больше и не меньше…
Пока кашка булькала, я сооружал бутерброды. Обычно изысками не занимаюсь, но мало ли — Вишневецкая захочет ко мне присоединиться за столом, так что на сей раз наверх на гороподобные сооружения из сыра, сливочного масла и курятины я набросил пару ломтиков помидора и по листику салата. Чтоб как в ресторане!
Ну, и кофе… Для него я все подготовил заранее, и был готов начать варить сразу после того, как выключу кашу.
Послышался звук босоногих быстрых и легких шагов по линолеуму, и сначала я снова подумал о прекрасной слышимости в местных «хрущовках» (конечно, никакие не хрущовки это были — Хрущов тут и не становился у руля никогда, так и работал, наверное, на шахтах до самой смерти), а потом осознал, что это У МЕНЯ в квартире, одна очень-очень красивая девушка куда-то там идет.
И тут же включил кран на полную мощность и зазвенел посудой. Зачем? А чтоб не смущать человека. Слышимость тут у нас потрясающая, ага? А уже потом, когда послышался звук сливаемой воды, я сказал:
— Желтое полотенце — чистое, можно пользоваться! — и выключил кран.
Потому что, если льешь горячую воду на кухне, то в ванной из труб течет Северный Ледовитый океан. А если холодную — то бурлит термальный источник, не меньше. Старые дома — они такие.
— Ты солнце, Пепеляев! — откликнулся сонный девичий голос.
Вот так вот! Я — солнце! Меня, может, тысячу миллионов лет никто солнцем не называл!
Так что кофе я ставил в самом замечательном расположении духа. И по чашкам его разливал тоже.
Яся вышла из душа в моей рубашке и намотанном на волосы в виде тюрбана полотенце. Впервые встречаю девушку, которая так быстро моется! И тот факт, что она уже мылась ночью, ничего не объясняет. Исходя из моего скромного опыта — обычно они там веками находятся и варятся в кипятке при первой возможности…
Я как раз наворачивал овсянку, и только тут сообразил, что сижу с голым торсом: ну, привычка такая — дома в одних штанах рассекать! Тоже — с болезненных времен, когда весь день носил максимально закрытую одежду, чтобы не смущать окружающих изможденным видом, а дома — давал себе расслабиться. Меня-то тенью отца Гамлета в зеркале не удивишь. Обвыкся за долгие годы.
Но теперь-то изможденным я не казался! Здешнего Гошу можно было назвать пусть и худощавым, но — крепким парнем, да и отъелся я и подкачался за последние месяцы, и дракон свое дело сделал…
— Черт, — сказал я. — Надо бы мне одеться.
И положил ложку на стол, рядом с тарелкой.
— Не-а, — проговорила девушка. — Не надо.
И обошла вокруг стола, наклонилась, прижалась к моей спине, погладила мне шею и плечи, запустила пальцы в бороду, а потом — чмокнула в щеку.
— Мне и так очень нравится, — она едва не мурлыкала. — Что тут предлагают на завтрак? Я слона готова съесть!
— Однако! — несколько смущенно выдавил из себя я. — Слона не предлагаю. Есть овсянка, вот эти вот конструкции… Бутерброды, в общем. И кофе — вот, две чашки.
— Я говорила, что ты солнце? — она изогнулась и поцеловала меня и в другую щеку. — А, да. Говорила! И правильно сделала.
Аристократка, представительница древнего магнатского рода и самый квалифицированный гидромант-практик во всей губернии прошла к буфету, открыла шкафчик над мойкой, совершенно по-хозяйски достала себе оттуда тарелку с узором из каких-то не то клубничек, не то сердечек (я понятия не имел, что у меня такая есть!) и черпаком наложила себе каши.
— Погоди-ка! — она принюхалась. — Это что? Ванилин? Ты варишь кашу с ванилином?
— Если с молоком — то ага, — задумчиво проговорил я.
Почему задумчиво? Потому что, когда она доставала тарелку, то вставала на цыпочки, а моя рубашка, которая пока что была ее рубашкой, и так не отличалась большой длиной, и… И я призадумался. Было от чего, уж поверьте. И Вишневецкая все прекрасно понимала, потому что иначе с чего бы ей вилять бедрами? Ей-Богу, она виляла бедрами, накладывая себе кашу! Когда Яся повернулась, то глазки у нее так и сверкали.
Девушка
