Лихоморье. Viva Umbra - Полина Луговцова
– Простите, пани Божена! – донеслось откуда-то сбоку, и выяснилось, что тот самый нотариус Козельский находится поблизости: скосив глаза, Марк увидел и сразу узнал клерка, переминавшегося с ноги на ногу с кожаным кейсом в руках, громоздким, обшарпанным, похожим на футляр для патефона довоенных лет.
– Бог простит! – огрызнулась женщина, метнув быстрый взгляд в сторону собеседника, и вновь уставилась на Марка со злобным прищуром. Протянув руку к его лицу, она двумя пальцами поочередно приподняла его веки, озабоченно заглядывая под них. – Вам было поручено присматривать за новообращенными! И как так у вас вышло, что этот уже не жилец?!
– Ну, знаете… Они всегда так дурно выглядят, эти мертвяки, – проблеял Козельский, робко выглядывая из-за спины разгневанной дамы. Увидев Марка, он заметно вздрогнул. На лице отразилась смесь неприязни и сожаления. – Как только я понял, что дело плохо, сразу же позвонил вам!
– Поздно! Очень поздно! И толку от того, что я вылетела из Варшавы первым же рейсом? Все равно время упущено! – Женщина нервно дернула плечом, отчего полы плаща на миг разошлись в стороны, открыв стройную фигуру, затянутую в брючный костюм из алой ворсистой ткани вроде бархата или велюра. – Теперь нам не избежать кары того, кто все контролирует, вы же это понимаете?
Козельский издал тонкий нечленораздельный звук, похожий на крысиный писк. Но, кажется, его спутница, которую он называл Боженой, расслышала в этом какой-то вопрос, потому что пустилась в рассуждения:
– Ну, даже не знаю… Такая попытка может очень дорого обойтись! У меня имеется скромный запас недожи́тка, но что, если его не хватит? Пожертвуете своим? Так с вас и взять-то почти нечего. Жалкие крохи! И это при ваших-то возможностях! Что вы там бормочете? Исправитесь? А успеете ли? Обещаниями ничего не исправить. Лучше отправляйтесь-ка в пекло да толкните Вия вилами в правый бок, чтоб он на левый перевернулся и тем самым притормозил вращение Земли! Тогда равноденствие наступит чуть позже обычного, и у этого недотепы появится шанс.
Марк догадался, что «недотёпа» относилось к нему. Глаза Козельского округлились от ужаса. Заметив это, женщина откинула голову и расхохоталась. Капюшон соскользнул на плечи, и россыпь белокурых локонов задрожала на складках шелковой ткани.
Марк решительно ничего не понимал, но особенно и не пытался, убежденный в том, что наблюдает галлюцинации, сопровождающие его смертельную агонию.
– Успокойтесь, я пошутила насчет пекла! – сообщила женщина Козельскому, отсмеявшись. – Послушайте, да не тряситесь так, не то, чего доброго, уроните и расколотите очень ценную вещь! И что тогда? Ведь старина Эдисон не вернется с того света, чтобы починить аппарат. Он слишком зол на этот мир за то, что у него украли его изобретение. После смерти Томас ни разу не вышел на связь, а зря. Думаю, ему было бы любопытно увидеть, как мы усовершенствовали его устройство. Берегите наследие великого изобретателя, как зеницу ока. И поставьте уже его на землю, умоляю! Целее будет!
Козельский так поспешно выполнил приказ, что переусердствовал, и дно чемодана звонко клацнуло о выпуклую брусчатку тротуара. Перепугавшись, клерк принялся усердно смахивать пыль с кожаных боков ценной ноши, но это не уберегло его от очередной гневной тирады, тотчас разнесшейся по пустынной улице.
Марку порядком надоела эта нервная особа, и он хотел было послать её куда подальше заодно с нотариусом, но вместо слов из его горла вырвался жуткий хрип. Бойкая дама тотчас замолчала, потеряла интерес к Козельскому и принялась торопливо рыться в складках своего демонического наряда. Вскоре в ее тонких пальцах появилась маленькая склянка вроде флакончика духов. Сжимая ее острыми ноготками, бурыми и отливающими нездоровой зеленью, какая бывает на подгнившем мясе, незнакомка открутила золоченую крышечку и, присев рядом с Марком, ткнула горлышком склянки прямо ему в нос. В его ноздрях тотчас защекотало, и, отдернув голову, он увидел струйку серебристой пыли, вьющуюся у его лица. А внутри склянки бушевал настоящий вихрь из такой же пыли, продолжая выбрасывать сверкающие пылинки через узкое отверстие в горлышке. «Черт, что еще за колдовство?» – подумал Марк, но не испугался: едва ли эта женщина собиралась таким образом убить его, ведь он и так был без пяти минут трупом. Тем более, ему сразу же полегчало после того, как пыль, попавшая в нос, проникла глубже: он почувствовал приятное покалывание в голове, и сознание немного прояснилось.
Женщина отняла от его лица флакончик, медленным поглаживающим движением закрутила колпачок и, прищурив без того узкие лисьи глаза, устремила пристальный взгляд сквозь стекло. Пыль, кружившаяся внутри флакона тонкой змейкой, плавно улеглась на дно, и брови красотки изогнулись, складываясь «домиком»: кажется, ей было очень жаль истраченного порошка.
Она с неприязнью взглянула на Марка.
– Вставай, рухлядь! – Это была первая фраза, адресованная непосредственно ему.
Марк не собирался подчиняться этой чересчур самоуверенной особе, но отчего-то против воли конвульсивно дернул ногами. Задники туфель стукнули по брусчатке. И хотя Марк ждал смерти, которая должна была наступить с минуты на минуту, а все же не стал списывать это движение на предсмертные судороги, потому что ему становилось все лучше. Он даже смог поднять и поднести к глазам левую руку, чтобы взглянуть на часы. Золотые стрелки блеснули в свете фонарей, показывая полночь. Осеннее равноденствие наступило. За три тысячи километров отсюда, на северном полюсе, началась полярная ночь: солнце скрылось за горизонтом и теперь вернется только через полгода. Последний час отпущенного Марку срока истек, но, как ни странно, он все еще был жив!
– А ну, пошевеливайся! Хватит притворяться трупом! – снова раздался над ним грозный окрик. – Недожи́тка в тебя вошло лет на десять, не меньше! А он, между прочим, не задаром мне достается.
– Что за недожи́ток? – промямлил Марк, догадываясь, что речь идет о серебристом порошке из флакончика.
– О! Заговорил! Оклемался, значит! – радостно сообщила Божена Козельскому. – Помогите же ему встать! У меня терпения не хватит дождаться, пока этот чахлик соизволит воспользоваться халявой, которую только что получил! И отряхните, что ли, его, а то нас с ним не пустят в такси!
– Такси? – удивился Козельский. – Но до штаб-квартиры всего пара шагов! Или вы надумали поехать в другое место?
– Нет, не надумала, но так будет быстрее, чем волочь на себе этого жалкого мертвяка, который все еще сомневается в своей способности передвигать ногами.
Слово «такси» прозвучало так обнадеживающе, что Марк даже не стал огрызаться на «чахлика» и «мертвяка». Его собирались отвезти на какую-то квартиру! Кажется, смерть пока откладывалась. Не зря он весь день
