Убийство в заснеженных горах - Андрей Волковский
– И? – Ник, кажется, даже дышать перестал.
– И ничего особенного, – пожал плечами Скай. – К утру меня, дурня, как раз и нашли. Даже почти не обморозился, как ни странно. Но вот пока я в сугробе вспоминал Согревающие чары, что-то там такое светящееся в небе кувыркалось.
Ник открыл было рот, но тут экипаж остановился. Пит постучал в окошко и выдал самым учтивым тоном:
– Вылезайте, ваше мажество, почтовая станция!
«Мажество» бесило Ская неимоверно, но для роли недотепы-кучера Пит считал его самым подходящим. Ник фыркнул и отнял у волшебника саквояж.
– Ваше мажество, я понесу! – и распахнул дверцу, ускользая от «хозяйской» ярости. Помощнику вообще-то следовало называть волшебника господином, на худой конец хозяином или мастером, и Ник знал это прекрасно. Но, кажется, полагал, что недовольный вид сразу же добавляет Скаю возраста и солидности, поэтому на станциях старался вовсю.
Скай мысленно пообещал приятелям ужасную месть при первом же удобном случае и неторопливо выбрался из экипажа.
Почтовая станция на королевском тракте – это вам не захудалый трактир в захолустье. Большой двухэтажный дом, где найдется и горячая еда в любое время суток, и мягкая постель без клопов, и цирюльник с острыми ножницами и бритвой. Конюшня, где скучают пяток резвых лошадок для королевской почты и еще несколько поплоше – для прочих путешественников. Просторный каретный сарай с широченными воротами. Маленькая кузница, где за умеренную плату подобьют отвалившуюся подкову, а за плату побольше подкуют новыми. Все это хозяйство обнесено надежным забором от лесного зверья и других незваных гостей.
Вот только на этой станции в воротах почему-то зияла дыра размером с большую тыкву, криво заколоченная парой досок, а вышедший на высокое крыльцо усатый почтмейстер смотрел на волшебника не с обычным высокомерием лица должностного перед гражданским, а с искренним счастьем и недоверием одновременно. Как бродяга на найденный в канаве золотой: неужто не фальшивый?
Волшебником Скай был самым что ни есть настоящим, но в купленной прямо перед поездкой новенькой дорогой одежке чувствовал себя совершенно фальшиво. Но что уж теперь? Он чинно проследовал прямиком к застывшему на крылечке почтмейстеру, поздоровался и затребовал горячий обед и свежую лошадь.
– Да-да, проходите, ваше мажес…
– Господин волшебник! – сквозь зубы поправил Скай.
– Господин волшебник, – побледнел усач, окончательно теряя чиновничью заносчивость. – Сейчас-сейчас, обед мигом будет. Только с лошадками беда! Болеют лошадки-то.
– Что за зараза? – вынырнул откуда-то Пит. – Почему знак не вывесили?
О болезнях скота, как и о человеческих моровых поветриях, принято было предупреждать за четверть мили вывешенной белой тряпкой с козьим или коровьим черепом, да и на воротах такой же знак повторять следовало для самых невнимательных. Скай покосился на ворота. Никаких тряпок, только две доски поверх округлой дыры, ощетиненной щепками, как пасть Болотного Ногохвата.
– Да не такая зараза это! – горестно вздохнул почтмейстер. – Ночью какая-то зараза приходила, скреблась в двери и в ворота. Лошадки испугались, бились в стойлах, никак мы их успокоить не могли. Один жеребец ногу сломал, другой встать не может, тоже падет, по всему видать! Остальные устали очень, скакать не могут. Завтра смогут, наверно. Если ночью никто их пугать не будет. Вы бы не смогли разобраться, господин волшебник? Гонца-то мы послали, да когда он еще доберется пешком? Тут до следующей станции почти дюжина миль, да пока оттуда до города доскачут…
Почтмейстер замолчал и уставился на волшебника. Волшебник задумчиво смотрел на длинные борозды в дубовой двери станции. Молчание затягивалось.
– Так мне лошадку-то не распрягать, ваше мажество? – вмешался Пит. – Отдохнет маленько, да и довезет нас потихонечку… Или тут подзаработать останемся?
Почтмейстер намек понял и принялся сулить деньги. Скай намек тоже понял: небольшая задержка в пути господина Марка не слишком разозлит. Сошлись на том, что волшебник заночует на станции – конечно же, без платы, как дорогой гость, посмотрит ночью на «заразу» и тогда уже решит, что делать дальше. Может, тварь вообще была мимохожая – поскреблась-поскреблась, да и дальше побежала, больше не пожалует.
Кормили на станции невкусно: что-то пересолено, что-то недосолено, жаркое чуток пригорело… Видимо, у невыспавшейся поварихи сегодня все валилось из рук.
– И что это, по-твоему? – спросил Ник, которому должность позволяла обедать с господином за одним столом. Пит, лишенный такой привилегии, исчез где-то на кухне и наверняка уже разузнал от служанок все подробности ночного происшествия.
– Нежить, – пожал плечами Скай. – Сходи потом, пощупай эти царапины. Холодок от них такой характерный.
– И откуда она тут?
– А мне откуда знать? Вернется – спросим.
– Правда? – не поверил Ник.
– Нет, – признался Скай. – Судя по бороздам, у нас тут не душа, а самое что ни есть бренное тело. Ничего оно нам не скажет. Ну разве что опознает его кто-то из местного люда. Раз так настойчиво скребся, значит, что-то ему тут было нужно. Или кто-то.
После обеда волшебник оставил Ника осматриваться на станции и обживать комнату, а сам отправился прогуляться. Пит тут же вызвался его сопровождать. Среди бела дня нежить бравого кучера не пугала, скорее настораживала, но оставлять волшебника без присмотра он не хотел.
– Ты же будешь этот свой Особый взгляд делать, чтобы найти, где эта зараза на дневку залегла? Ну а я пригляжу, чтобы ты в лужу не упал.
Во дворе, посыпанном мелкими камушками, луж не было, а вот за забором они встречались в изобилии. Зима все никак не могла вступить на престол – ночные метели сменялись утренними дождями, потом из-за туч выглядывало полуденное солнце и отгоняло зиму еще на один день. Люди ругались на солнце и всей душой ждали холодов. Сапоги в жидкой грязи промокали за четверть свечки. И даже волшебное водоотталкивающее зелье не спасало – пропитанные им обувки держались всего свечку-другую, а потом все равно начинали отсыревать вдоль подошв.
– Ну вот чего этим покойникам не лежится-то? – ворчал Пит, рассматривая следы босых ног в грязи перед воротами.
– В общих чертах ты и сам знаешь, – вздохнул Скай. – То ли дела важные остались, то ли кто поднял. Не знаешь, не пропадал ли тут кто?
– Из своих никто не пропадал, почтальоны тоже все в срок проезжали, а что до простых путников – кто ж их считает. Помирать – тоже не помирал никто, за последние три года ни одних похорон. Ссор и вражды не больше обычного, так что насылать такую напасть вроде как некому и не за что. Даже конкурентов нет: все станции на этой дороге одно семейство держит.
– С местными понятно. А постояльцы?
– А нету их. Ни единого гостя тут прошлой ночью не было, что для этого времени года совершенно нормальная картина.
Скай снова вздохнул. Насколько проще было бы найти и упокоить недовольного поведением наследников дедулю: и могилка вот она, и причины неупокоенности ясны. Притащившийся вслед за гостем мстительный мертвяк тоже устроил бы волшебника – как пришел сюда за обидчиком, так за ним же и дальше пойдет, сюда уже не вернется. Но когда ни единой явной причины для появления потустороннего гостя нет, вообще непонятно, что
