Иллюзия чистого листа - Дмитрий Владимирович Ледовской
Я быстро переоделся, прошел на кухню, зажег газовую конфорку и поставил греться сковороду. Пока еда подогревалась, прошел в ванную, умылся и вернулся на кухню. Только я сел перед тарелкой с дымящимся рисом с колбасой, зазвонил мобильник. Это звонил мой давний друг Вячеслав Никодимов. Сглатывая голодную слюну, я принял звонок.
– Привет, Олег, – прокричал в трубку Вячеслав. Судя по звукам из трубки, он ехал на своей грузовой машине за рулем, – как дела?
– Да вроде ничего, – ответил ему я, с гастрономическим удовольствием взирая на содержимое тарелки.
– Послушай, – Вячеслав торопился, – в пятницу в баню идем?
– Во сколько?
– Можно к семи!
– А почему бы и нет, – ответил я.
Каждую неделю или через две мы по пятницам или субботам ходили в ближайшую общественную баню. Иной раз, вдвоем, а бывало, что к нам присоединялись еще двое – трое человек – наших общих знакомых. Время мы проводили душевно. Брали с собой пиво. Я предпочитал светлое лагерное с легкой горчинкой. Баня, правда, была старенькая, видавшая виды. Ее построили лет пятьдесят-шестьдесят назад, и с тех пор капитального ремонта она не видела, даже косметического не было заметно. Вдоль стен по периметру зала, где люди переодевались, стояли потертые давно не крашенные деревянные скамейки со спинками. Такие же скамейки стояли в два ряда по центру зала. Здесь мы находили свободные места, чтобы расположиться и сидеть вместе, раздевались и шли в помывочный зал. Там мы выбирали себе свободные тазы, наполняли их водой, ставили на специальные постаменты, а рядом приспосабливали шампуни и мыло. Если этого не сделать, то место будет не обозначено, и таз могут взять, подумав, что он ничей. А дальше можно было преспокойно идти в парилку, что мы и делали. А в парилке по-разному – кто-то парился веником, кто-то просто стоял или сидел и грелся. Время от времени с верхних ступенек и полок раздавались просьбы к стоящим внизу у печи подбросить воды на камни. Разогревшись, мы выходили в помывочный зал, окатывались водой и шли в первый зал, где рассаживались по скамейкам, завернувшись полотенцами, и не спеша пили пиво, лениво раскурочивая пальцами вяленую рыбу. После разогрева пиво из самой первой кружки, бутылки или банки шло как божественный напиток.
Не смотря на то, что баня была видавшей виды, для всех посетителей существовали негласные правила, такой банный кодекс, который никто не нарушал. В бане не орали, не мусорили, вели себя по отношению к другим посетителям вежливо. Короче, царил миролюбивый и степенный порядок. Здесь ты мог, действительно, расслабиться и отдохнуть морально и телесно. А сколько разных историй рассказывается во время этих посиделок!
В общем, в эту баню и звал меня Слава. Против этого я ничего не имел. И, действительно, чего сидеть дома.
– Слушай, Слав, давай только часом раньше – к шести, дольше посидим, – предложил другу я.
– Давай, – ответил Слава и прервал телефонную связь.
Конечно, были и другие варианты. Например, Алена. Можно было и с ней встретиться. Но я подумал, что лучше в пятницу с друзьями посидеть, а с Аленой провести время в субботу. К тому же на прошлой неделе мы в баню не ходили. А уже в субботу к Алене хоть с обеда. Надо только с ней созвониться.
Это я уже обдумывал, поедая рис с колбасой. С полным ртом я встал и включил чайник. Как же без чая. К нему у меня были баранки и яблочное варенье из деревни.
Я перешел к чаепитию. Передо мной стояла кружка с дымящимся крепким черным классическим чаем. Я отламывал от мягкого баранка кусочек, макал его в яблочное варенье, отправлял его в рот и запивал обжигающе горячим напитком. Я любил пить именно очень горячий чай. Эта привычка у меня была с детства. Попивая чай, я вспомнил о том, как мы встретились с Аленой. Отношения с ней у меня длились уже около трех месяцев, а познакомились совсем случайно. Она училась на втором курсе филологического факультета педагогического института. Три месяца назад у них праздновался день факультета, в основном здании прямо в фойе проходила дискотека. Я туда вообще не собирался. Просто мне нужно было занести деньги одному знакомому, который работал на факультете преподавателем, отдать долг. С электронными денежными переводами он не дружил, поэтому хотел возврата долга в наличном виде. Мы с ним созвонились, и он предложил занести деньги вечером прямо в их здание, дескать, у них день факультета, праздник, и он будет там допоздна. Я так и сделал. Около восьми вечера я подошел к старинному трехэтажному зданию на улице Некрасова, поднялся по лестнице. Сначала постоял снаружи, тем более, что день был теплый, светило солнце. Мимо сновали люди и машины. На душе было неплохо. Знакомый, не смотря на мой звонок, пока не выходил, а внутри слышалась громко играющая танцевальная музыка, сквозь стекла виднелись танцующие люди, делать мне было нечего и, чтобы не стоять на крыльце, я решил ненадолго зайти посмотреть, пока знакомый не выйдет.
Я открыл большие массивные с красивыми старинными ручками двери и вошел внутрь. За дверьми меня ожидало фойе, за которым следовал большой зал, битком наполненный людьми, преимущественно девушками. Думаю, в основном это были студентки и их подружки. Были тут и парни, на каждого из которых приходилось примерно по десять девушек. Предо мной предстал настоящий разнокалиберный цветник. Блондинки, брюнетки, шатенки, комбинированные, высокие, низкие, толстые, худые, в очках, без очков, фигуристые и неочень. Большинство присутствующих танцевало, занимая почти весь зал. Но многие стояли и подпирали стены по периметру. Если с быстрыми и веселыми танцами все было понятно, то с медляками начинались проблемы. Имеющиеся в наличии парни либо устремлялись танцевать медленные композиции со своими девушками, либо мучились выбором, поскольку он был, действительно, велик, и здесь можно было найти себе пару на любой вкус. Некоторые парни уже во время быстрых танцев обозначили себе партнершу для медленной композиции и возможного ухаживания, а некоторые морщили лбы, и их глаза блуждали от одной красавицы к другой. У девушек же были другие проблемы – крайняя нехватка парней.
Я встал с краю и просто наблюдал за происходящим вокруг посреди бушующей громкой музыки.
