За гранью зеркала - Авдонина
Я бросилась к себе в комнату, вытряхнула все из сумочки в поисках ключей от машины. Схватив их, я вернулась на кухню и бросила их на стол перед Альбертом Геннадьевичем.
– Подавитесь своей машиной, лучше на метро ездить буду, чем в прогибе перед вами ходить!
Альберт Геннадьевич покраснел от гнева, выпучив на меня свои огромные, как маслины, карие глаза и только хрипло дышал. Я же пулей вылетела из квартиры и не дождавшись лифта, побежала по ступенькам вниз. Отдышавшись у подъезда, я набрала Лерку.
– Привет! Ты сейчас где?
– Манатки в деревню собираю. Мать просила бабушке помочь.
– Слушай, возьми меня с собой.
– Ты же с Никитосом в Турцию собиралась. Поссорились что ли?
– До Турции еще две недели, да и не больно мне туда хочется – что я там не видела? Пляж, столовка, бассейн – вот и весь маршрут.
– А Никита?
– Да что ты заладила Никита, да Никита! Возьмешь меня с собой или нет?
– Да мне не жалко, только там батрачить придется – у меня бабушка прохлаждаться не даст, не смотря что ты – гостья.
– Ну и хорошо! Я слышала, что физический труд помогает мозговой деятельности.
– Тогда подгребай на двенадцатичасовую электричку, – подытожила подруга и отключилась.
Я со вздохом сожаления прошла мимо своего «лэнд ровера» и свернула в скверик, откуда открывался обзор на подъезд – нужно было дождаться, когда отчим уйдет из дома. Устроилась на скамейке под сиренью и стала ждать, когда путь домой будет свободен. Стратегия сработала – эх Альберт Геннадьевич, как же вы предсказуемы! Он вальяжно вышел из подъезда, облачившись в светлый льняной костюм, и прошествовал к своему БМВ последней модели. Как только он скрылся из виду, я рысцой побежала домой собирать вещи. Покидав все, что посчитала нужным в спортивную сумку и написав матери смс о своей поездке с Леркой в ее деревню, я вызвала такси и вышла на улицу. На электричку я чуть не опоздала – в сторону вокзала была пробка и таксист еле тащился в потоке машин. Я начала нервничать все время посматривая на часы. В вагон запрыгнула, когда до отхода электрички оставалась всего минута.
– Ты опять опаздываешь! – упрекнула меня Лерка.
– Да ждала, когда отчим из дома смоется.
– У вас опять баталии?
– Чуть до драки не дошло. Он так орал, что я подумала – он разбежится и в окно выпрыгнет.
– Чем ты его довела?
– Да достал уже благодетеля из себя строить!
Я рассказала Лерке в ролях о своей ссоре с отчимом – так за разговорами мы не заметили, как приехали.
Сойдя на перрон, мы оглянулись по сторонам – вокруг ни души, электричка пошла дальше, оставив нас вдвоем под жарким летним солнцем.
– Теперь через лес топать не меньше километра, – сказала Лерка.
– Ни фига себе! И часто ты сюда ездишь? – удивилась я.
– Каждое лето. Да ты не дрейфь – я тут каждую травинку знаю, – успокоила меня подруга и уверенно потопала по тропинке, ведущей через лес.
Я, закинув сумку на плечо, пошла за ней. Довольно быстро мы миновали небольшой лесок и за ним показались крыши деревенских домов. Деревня была большая – дома стояли стройными рядами, между которыми пролегла широкая дорога. На всем протяжении нашего пути нас сопровождал лай местных собак, из окон начали выглядывать любопытные местные жители – кто это среди белого дня нарушает их спокойствие. Тут Лерка свернула к одной калитке и, просунув руки сквозь прутья решетки, откинула крючок, держащий калитку на запоре.
– Бабуль, это я, Лера! – крикнула она в сторону окон.
Через минуту на пороге нас встречала еще крепкая телом бабушка Лерки. Она была довольно фактурная женщина – высокая, плотная. На ее круглом лице практически не было морщин. Увидев нас, она радушно заулыбалась и пригласила в дом.
– Бабуль, это моя подруга Сандра, – указала на меня Лерка. – А это – Надежда Ильинична, – обратилась уже ко мне подруга.
– Какое имя у тебя необычное, иностранное что ли? – спросила бабушка Лерки.
– Да нет, это сокращенно от Александры, – уточнила я.
– Сашенька значит, – ни к кому не обращаясь, произнесла Надежда Ильинична.
С дороги мы были очень вкусно накормлены и отпущены на все четыре стороны до завтрашнего утра. Рано утром надо будет собрать клубнику, которую Надежда Ильинична понесет на рынок, а пока Лерка взяла надо мной шефство и повела показывать окрестности. Мы дошли до конца деревни, по дороге были опять облаяны собаками и вышли к высокому обрыву, внизу которого простиралась речка. Мы с визгом побежали вниз по песку, раздеваясь на ходу, и плюхнулись в прохладную воду. Наплававшись вдоволь, мы растянулись на песке, глядя в ослепительно голубое небо.
– Здорово, что ты со мной поехала, – сказала Лерка.
– Это точно, – подтвердила я. – А парни местные тут чем занимаются?
– Да кто чем. Кто в колхозе работает, кто баклуши бьет. Ты жениха что ли присмотреть хочешь? – пошутила Лерка.
– А вдруг?
Так мы лежали, болтая ни о чем до самого вечера.
Утром я проснулась от пронзительного петушиного крика, было пять часов утра, спать хотелось зверски. Лерка, спящая рядом, тоже завозилась и приоткрыла один глаз.
– Что, уже вставать? – посмотрев на часы, промычала она.
Мы нехотя выползли из кровати, умылись прохладной колодезной водой и поплелись на клубничную плантацию. Ягод было много, провозились мы часа два, не меньше, набрав две большие корзины. Бабушка накормила нас завтраком и ушла на рынок, нарезав еще одну задачу – прибирать дом, поскольку сегодня была суббота. Сказала, что после обеда будет топить баню. В деревенской бане я не была никогда, поэтому ждала этого ритуала с любопытством.
Когда баня была затоплена по всем правилам и нам разрешили в нее пойти, Лерка и тут взялась командовать, увидев мою растерянность. Она хлестала меня веником, что есть мочи, поддавая пару. Я взмолилась, что больше не могу. Из бани я выползла почти на четвереньках.
– Ну что, хороша у нас баня? – спросила Надежда Ильинична.
– Не то слово, – только и смогла вымолвить я.
На стол водрузили самовар, чем я была несказанно удивлена.
– Это что, еще существует? – удивилась я, указывая на него пальцем.
Лерка смеялась и фыркала от удовольствия.
Волосы от местной воды были мягкие и шелковистые. Сидя на крылечке, я расчесывала свои длинные волнистые рыжие локоны, которые завились еще больше. Было ощущение, что я родилась заново.
В подобном режиме мы просуществовали две недели, мне
