Чудная деревня. Четвертая часть. Последний дракон - Татьяна Анатольевна Нурова
— Как я здесь оказалась, — по слогам, но четко смогла проговорить я, это ведь оказалось не просто, голос срывался, хрипел, и слова выталкивались с усилием и болью.
Слова отняли много сил, и я снова провались в темноту, на этот раз вроде как недолго. Не до конца потеряла сознание, и хоть перед глазами было темно, звуки я слышала, они переговаривались, суетились около меня.
Это от наркотика, что мне вкололи, так плохо — поняла я, — но почему? Ведь Агриппа говорила, что яды мне страшны, или что, она ошиблась, и я никак не могу очнуться, да и вообще, сколько времени то прошло с моего похищения. Питирим, там, наверное, уже с ума сходит, ведь анчутка, мелкий бес по имени Чебурашка, бред, то какой, должен был сообщить о моей ситуации. Скажи такую фразу обычному человеку, и сразу упекут в желтый дом. Бред то это точно, но анчутка была, которою, вернее его, а они ведь бесполые, а я назвала его Чебурашкой, значит у меня это он, но точно я все равно не знаю. Я совсем запуталась, но сосредоточилась и стала терзать свои мысли дальше, выкинув из головы, — какого же пола бывают бесы. Ведь помню, как анчутка метнулся от меня и исчез, и я очень надеялась, что он сообщит о моем бедственном положении, а интересно анчутки могут запомнить номер автомобиля, и как точно он может объяснить, куда меня увезли, ведь я про них так мало знаю, хотя сколько раз зарекалась, вызубрить материал. Да и до этого всего что произошло, я их просто убивала, так как они обычно сосут из живых существ жизненную энергию и являются по природе своей врагами людей. Когда я очнулась повторно, видение бабушки и дедушки не исчезло, но насколько они все — таки реальны и почему я у них. Попыталась оглядеться, комната та же, ничего не изменилось, значит, мне ничего не показалось.
Дед улыбнулся, спросил, — ты знаешь кто мы девочка?
— Да, — ответила я, — видела ваше фото в доме отца и почувствовала, что вы живые. — Но почему я здесь, и зачем, ведь вы бросили меня.
— Чушь, мы тебя не бросали никогда, мы считали тебя погибшей, — раздались сразу два обиженных голоса.
Бабушка так разнервничалась и заплакала глядя на меня, Дед нахмурился, стал вышагивать у моей кровати, не зная, что сказать, затем резко повернулся ко мне.
— Ты была у отца, — неожиданно спросил он, — зачем, как?
Кто кому вопросы задает, я даже рассердилась, но ответила, тайны в этом не было.
— Я не знала, сначала, кто он, была у клиентки, она оказалась его женой, но говорить ему, что его узнала, не стала.
Почему, — снова напряженно спросил дед.
Он так внимательно и настойчиво смотрел на меня, что я поежилась, как- то мне здесь совсем не нравится.
Попыталась пожать плечами, — он поздно вспомнил обо мне, я уже выросла и не нуждаюсь в его поддержке, да и мне показалось что искал он меня не для того чтоб к груди прижать, — пробормотала я, пытаясь понять где же я все- таки нахожусь.
Дом точно мне не знаком, а из окна видно только кусочек неба и зеленые ветки деревьев, звуков машин или просто шума улицы тоже нет, а окно открыто. Мы за городом, где, рядом с Алексеевкой, или…, думай. Но думать то, как раз было тяжело, мысли расползались в разные стороны, и я как не пыталась, не могла их собрать вместе. Н — да, — мне хотелось сказать больше и обидней, но глядя на плачущую Бабушку и взволнованного и чем — то растерянного Деда уже понимала, что все непросто как мне кажется. И нужно их хотя бы выслушать, а уж затем и делать выводы. Моя жизнь и я уже убедилась в этом, полна сюрпризов. Я попыталась повернуть голову и рассмотреть внимательней своих родных, но не получилось.
Бабушка снова заплакала, дед так же хмурился, я попыталась еще раз оглядеться и рассмотреть своих новоиспеченных родных. Комната явно в богатом доме, судя по интерьеру и обстановке, да и мои родные выглядели, так то, неплохо после смерти. Гораздо моложе, чем на том старом фото, конечно в возрасте, но больше пятидесяти лет им не дать, интересно каков их реальный возраст.
— Мари не плач, не пугай Елену, она про нас ничего не знает и с чего ей кидаться в наши объятия, — негромко одернул бабушку дед. — Тем более она считает, что мы ее бросили, сначала нужно все ей объяснить.
Мне стало жаль бабушку, ну не возможно, слушать ее жалобный плач, так ли они виноваты, что когда — то оставили меня, сначала нужно их выслушать. Моя жизнь не проста, и с каждым разом становится все запутанней, и непонятней или может, я, наконец, узнаю все тайны своего рождения.
— Когда я была маленькой, — тихо произнесла я, — то была очень уверенна в том, что если бы вы не погибли, то я обязательно бы жила с вами. — Я не помнила вас, но вот такое ощущение у меня было.
Бабушка всхлипнула и обняла меня, несмотря на мою слабую попытку сопротивления, и это было приятно, я чувствовала все ее эмоции, страх и сожаление обо мне, и застарелую страшную боль, тоже связанную со мной.
— Может, вы мне все расскажете, — попросила я, пытаясь приподнять голову, что — бы видеть их обоих, — а потом мы все обсудим и почему я вашем доме, вроде как меня похитили не вы, и что случилось с теми людьми, кто это сделал?
— Все расскажу, — пообещал дед, — попробуй сесть и тебе сначала нужно поесть, хоть бульончика, ты трое суток бревном пролежала, вкололи тебе убойную дозу, снотворного для магов. — Я с таким средством то и не встречался. — Смертельную дозу почти тебе вкололи, антидот нам пришлось разрабатывать самим, и от этого тебе плохо. — Тебя похитители боялись и чтоб уж наверняка, так вот поступили.
Дед выговорился и протянул мне руку, чтобы, помочь сесть, но я жестом ее отклонила, прошептав, — нужно самой двигаться.
Села я с трудом, голова кружилась еще сильно, я попыталась полечить себя, но слабость мешала. Но хоть мне и было плохо, кушать я хотела тоже, но было еще, кое — что, что мне мешало и очень. Кожа моя горела огнем, и я чувствовала от себя неприятный запах,
