Пташка - Владимир Говоров
– Что тем более?
– Тем более, что Вы Чудотворец!!! Вы, кажется, сами так представились?
– Да, вы правы. – Согласился Старец, сменившейся интонацией давая понять, что он сдается. – Я отлично помню всех приходящих ко мне и, не менее отлично, я помню все их желания. Я просто обязан помнить все это, ведь я, как вы выразились, Святой!
Писатель снова с недоверием посмотрел на старика.
– Я вижу, вы мне не верите? – Спросил последний.
– Да, Вы угадали. Я Вам не верю.
– Чему же конкретно вы не верите?
– Я не верю всем Вашим рассказам о святости и бесконечной памяти! Я не верю, что Вы тот, кем себя называете! Это полнейший бред!
– Чему же вы верите, находясь в этой ситуации?
– В этой ситуации? В этой ситуации я верю, что Вы совсем не Преподобный Сергий! Вы обычный домушник, которого неожиданно для него застукали на месте преступления и чтобы выкрутиться, он разыгрывает здесь спектакль с переодеваниями! Вот чему я верю! Понятно Вам! – С последними словами голос Писателя перешел с нормального тона на крик, чего он сам не ожидал.
– Что же мне необходимо сделать, чтобы вы мне поверили? – По-прежнему невозмутимо спросил старик.
– Ну, если… Вы… – Писатель немного растерялся, раздумывая, что же повелеть сделать этому человеку необычное. – Ну, если Вы… Чудотворец, то сотворите чудо!
– Какое чудо?
– Любое!
– Какое любое?
– Да, не знаю. Любое!
– Назовите конкретно, какое чудо сделать?!
– Да, любое, что здесь непонятно!
– Все понятно!
– Что все?
Мужчины начали понимать, что разговор заходит в тупик.
– К примеру, назовите!
– Ну…, к примеру… – Задумался Писатель. – Пройди через стену.
– Легко! – Старец встал с кресла и, сделав два шага, прошел через стену в квартиру соседей, затем сразу же вернулся и сел в кресло.
Пораженный увиденным Писатель застыл на месте, уставившись на стену в том месте, где проходил только что старик. Писатель подошел к стене и стал ощупывать ее руками.
– Что не верите до сих пор? – Спросил довольный собой старец.
– Нет, не верю! – Настойчиво ответил Писатель, почесав затылок.
– Отлично, теперь смотрите еще! – Сказал старец и, встав перед Писателем, вытянул в разные стороны руки и тихо без особого шума приподнялся над полом, и поплыл по комнате вокруг остолбеневшего Писателя. Молодой человек молча наблюдал за происходящим и, не выдержав такой эмоциональной нагрузки, рухнул на пол с отключенным сознанием.
***
Обморок был не долгим, но поднявшись с пола, Писатель огляделся по сторонам и заметил, что в комнате он один. В памяти рисовался образ старика, с которым пришлось общаться в этой самой квартире несколько минут назад. Молодой человек прошел на кухню, в туалет, ванную, потрогал на прочность запертый замок входной двери в прихожей и, убедившись, что в квартире он один уселся на диван напротив телевизора. Он с интересом посмотрел на кресло, на котором сидел старец и снова почесал затылок.
«Странно, словно ничего и не было. – Подумал Писатель. – А казалось, что все происходит наяву. Выходит все это сон. Видно, слишком сильно я вчера переутомился».
Через несколько минут Писатель снова вспомнил, с чем пришел в свою квартиру. Он опять осознал всю свою безысходность, весь ее горький противный вкус и, обхватив голову руками, заплакал. Он плакал от того, что ничего не получается у него с литературой, плакал, что никто его не понимает и всерьез не воспринимает, плакал, и от чувства собственной бесталанности, внушенного ему подлыми так называемыми издателями.
Писатель прекрасно понимал, но никак не хотел верить, что эти чудовища-бизнесмены – издатели специально и вполне умышленно доводят его и ему подобных начинающих литераторов до крайней точки отчаяния, дабы добиться от них получения их произведений за полнейший бесценок. Тем они и живут кровососы. Сколько их умных и талантливых людей, не имея возможности вовремя получить поддержку, остаются в полной безвестности и безнадеге до последних дней своих.
Тяжелые мысли и болезненные впечатления от последних разговоров с издателями нагоняли черную депрессию. Писатель взял свою самую удачную рукопись и начал по одному листочку один за другим сминать в комок, складывая в поставленном перед диванчиком эмалированном тазу. Затем чиркнул зажигалкой и подпалил бумажную кучу в нескольких местах. Пламя быстро поднялось, пожирая комок за комком.
Когда сгорел и превратился в черную золу последний листок трудов, Писатель упал на диван и, закрыв рукавом глаза, громко зарыдал, сотрясаясь всем телом. В этот нелегкий момент ему совсем не хотелось жить и мысли о самоубийстве все настойчивее овладевали его сознанием.
Действительно, при таком бесконечном ряде неудач волей или неволей задумаешься о смерти. Непроизвольно уже закралась мысль о способе покончить с жизнью. В памяти всплыли кадры из ранее просмотренных фильмов, где происходили сцены суицида.
– Уважаемый, вот именно этого я бы вам не советовал делать!
Голос, произнесший эту фразу, прозвучал очень неожиданно и как-то неестественно. Писатель вздрогнул. Он перестал рыдать и тихо, словно боясь кого-то, обернулся на голос.
Перед ним стоял, тот самый старик, назвавшийся Преподобным Сергием Радонежским. Писатель почувствовал слабость во всем теле. «Что же это? Что происходит?» – мелькнуло у него в мозгу.
– Я могу вам объяснить, что происходит! – Как будто прочитав мысли, ответил старец.
Писателю поплохело еще больше.
– Не бойся, уважаемый друг, ничего дурного я с собой не принес.
– Но что же…!? Что все-таки Вы хотите от меня?
– Скорее всего, вам нужен я, чем вы мне. А от вас мне нужно совсем малое.
– Что же?
– Веру истинную.
– Что?
– Я хочу, чтобы вы уверовали в силу Бога и соответственно в силы свои.
– Я и так верю.
– Нет, это вам так кажется, а на самом деле вы очень даже сильно в этом сомневаетесь.
– Сомневаюсь? Может это вовсе и не сомнения! Может, у меня нет никаких сил и способностей. Это когда-то в прошлом я считал, что у меня есть таланты от бога, что я могу делать некоторые вещи лучше других, но жизнь показала мне совсем другую сторону моих надежд. Сторону, преисполненную неудач и нищеты, презрения окружающих и непонимания родных. Они все твердят изо дня в день: «Иди, устройся на работу, как все работай, получай зарплату как все. Все равно как бы ты ни старался, все равно у тебя ничего не получится». Как все!!! – Со стоном воскликнул голосом отчаяния Писатель. – Это звучит, как скрежет гильотины, с шумом опускающейся на шею своей жертвы. Я не могу быть как все. Я не хочу быть как все. Я отдельная индивидуальная личность
