Богоборец - Сергей Че
Если библия и могла ответить на вопросы, то Савелий до ответов не добрался. Его сломало к концу второго класса на двухсотой странице, но и этого хватило, чтобы удостовериться в старом выводе – если бог что и создавал, то это не мешало ему быть личностью на редкость неприятной. В большинстве эпизодов бога хотелось прибить чем-нибудь тяжелым, да так, чтобы ему больше и в голову не приходило издеваться над людьми. Раболепные поклоны и молитвы, раскиданные по тексту, Савелий относил исключительно на счет боязливости автора и персонажей. Что было не удивительно - бога действительно следовало опасаться. Существо, способное выгнать людей из дома за надкушенное яблоко, стравить народы, наслать мор с голодом на целые страны или заставить старика принести в жертву собственного сына, внушало ужас. Однако Савелий бога не боялся. Мало того, он строил планы изощренной мести. Как и любой ребенок, он смутно представлял себе границы реального. Ему казалось, что до бога вполне можно добраться и наказать его за все плохое.
Между тем, дела у Савелия в школе и на улице шли из рук вон плохо. Казалось, уже своим появлением на горизонте он раздражает всех встречных и поперечных – от учителей и дворников до бабок, сидящих у подъезда. Не говоря о сверстниках и старшеклассниках. Друзей у него не было, зато во врагах ходили все хулиганы школы и даже целый класс – 6 «б». Этих злобных амбалов можно было не кормить хлебом, дай только поиздеваться над мелким второклассником. Дня не проходило без мелких и крупных стычек, шишек, фингалов и царапин. Савелий пытался неумело отбиваться, но худосочная комплекция не позволяла надеяться на что-то серьезное. В любой драке его кидало из стороны в сторону, будто сухой осенний лист в бурю. Мать горестно качала головой, молча прижигая боевые раны зеленкой. А бабка всякий раз призывала молиться, поститься и каяться. Однажды зимой, решив, что домашние молитвы не помогают, она повела внука в церковь.
Увидев в полутьме развешанные по стенам и столбам иконы, Савелий застыл у входа. Иконы были совсем не маленькие. Они сияли красками. И на них было все видно. Строгие лики взирали на него огромными глазами, разные, бородатые и бритые, одиночные и целыми толпами. Было тихо, темно и горели свечи. Посетителей было немного, они терялись в огромном пространстве, будто букашки. Бабка мелко перекрестилась-поклонилась, заставила Савелия сделать то же самое. Он неуклюже повторил ритуальные движения, не понимая их смысла.
- Это все бог и его слуги? – спросил Савелий, глядя на величественный иконостас высотой с двухэтажный дом. От выставленных в несколько рядов пестрых изображений рябило в глазах.
Бабка сокрушенно всплеснула руками. Прошипела:
- Хоссподи, прости отрока бестолкового! Какие слуги, окстись, ирод! Апостолы енто, святые, угодники да великомученики.
- Значит, бога здесь нет?
Бабка издала горловой звук, истово закрестилась, шепча молитву.
Савелию ответил лысый мужик, стоящий у соседней витой конструкции со свечками.
- Вон, парень, бог. Второй чин видишь?
- Чего?
- Чин. Ряд икон, то есть, по-нашему. Второй снизу ряд, и по центру.
Савелий недоуменно глянул на центральную икону. В окружении каких-то странных вензелей и символов виднелась плоская фигура сидящего человека в длинных одеждах и с золотым кругом за головой.
- Это создатель? Тот, кто дал заповеди?
- О, да ты уже подкованный малый, - удивился лысый. – Нет, это бог-сын. А создатель – бог-отец. В общем, там сложно, долго объяснять.
- А бог-отец где? – вопросил Савелий, завертев головой.
- Бога-отца рисовать нельзя. Запрещено. Некоторые рисуют, но это неправильно. Здесь ты его не увидишь.
На них зашипели со всех сторон молящиеся тетки в черных платках. Лысый виновато поклонился иконостасу и ретировался к выходу.
Савелий еще долго вглядывался в центральную икону, понимая, что здешние картинки не помогут его расследованию. Печальный бородач с золотым кругом навряд ли имел хоть какое-то отношение к жизненным неурядицам Савелия. Как и к непотребствам, описанным на первых двухстах страницах толстой книжки.
Выходя из храма, Савелий дернул бабку за рукав.
- Баб, а у тебя на иконах в сундуке бог-отец нарисован? Ты их поэтому прячешь?
От тяжелого подзатыльника он чуть было не скатился с лестницы в сугроб.
- Да что ж ты за горе такое! Только и знаешь, что бабку позорить! Еретик ты, вот ты кто! Потому бог тебя и наказыват! И будет наказывать! Тьфу!
Савелий отряхнулся, поднял упавшую кроличью шапку и понуро побрел вслед за бабкиной тенью, слушая долгий рассказ о своем религиозном непотребстве и строя дальнейшие планы насчет получения достоверной информации.
Не прошло и полугода, как Савелию, наконец, представился случай забраться в бабкин сундук.
Бабка слегла. Неделю она валялась на скрипучей высокой койке, ежеминутно охая и стеная. Затем приехала скорая с носилками и двумя веселыми бородатыми врачами и увезла ее в больницу. Сундук остался без присмотра. Целый день Савелий ковырял замок гвоздем и шилом, прислушиваясь к щелчкам и скрежету. Замок был таким же старым, как и сам сундук. С непонятными проржавевшими выступами, вензелями и трещинами, куда за долгие годы набилась позеленевшая грязь. Такие же вензеля были на кованых углах сундука и железных пластинах, скрепляющих рассохшиеся деревянные стенки.
После нескольких погнутых гвоздей замок крякнул и отвалился. Знакомый плотный запах уже стоял
