Лабиринт Минотавра - Егор Фомин
Петр перевел дух. Представил, как дочка поступит в лицей и будет учиться среди детишек «лучших людей» города. Как с пятого класса станет осваивать науку «взаимодействовать с кем надо», чтобы потом «уметь порешать» любые вопросы через одноклассников, занявших места своих богатых или высокопоставленных родителей.
В груди что-то кольнуло, стало очень неприятно.
– Инна, я не хочу так… – попросил он.
– Петя, все! Я очень устала уже это обсуждать. Это ведь будущее Арины. Денег у нас нет. Так что и будущего не будет…
Повисла пауза.
– Ладно, давай, пока. Займусь ужином. Хорошо? – нарушила молчание жена.
– Конечно. Люблю тебя, – кивнул Петр и нажал на отбой.
Справа по обочине снова проехала машина, Петр покосился на ее, сжал руль, но не тронулся из своего ряда. Скоро уже должен был быть выезд на виадук.
Петр посмотрел на панель навигатора, открыл список контактов. Рассеянно пролистал. Достать полмиллиона за один вечер было нерешаемой задачей. Он зло закусил верхнюю губу и выбрал номер начальника. Тот поднял почти сразу, на заднем фоне звучала клубная музыка:
– О, привет, ты уже тут? Давай поднимайся, мы на галерее. В ложе! – он хохотнул.
– Н-нет, Прохор Филиппович, – удивленно протянул Петр.
– А, ну подскакивай, мы уже со Скирониным все порешали, дело за тобой. Он объяснит, что там надо будет нарисо… оформить. Давай, мы в «Мессинской ложе»! Десять минут тебе!
– Ты что, Прохор Филиппович, – еще больше удивился Петр, – мне тут час добираться, я на виадуке в пробке стою.
– Ты не в офисе что ли, Петя? – удивился теперь начальник.
– Нет. Я же предупреждал, что сегодня пораньше уеду. Мне надо с дочкой в магазин.
– А! Ну ясно, – голос начальника вернулся к бодрой интонации, с которой начал разговор. – Ну давай подскакивай тогда.
– Прохор Филиппович, я же говорю, что никак. Уже далеко уехал. У меня к тебе другой вопрос совсем. Мне…
– Что-то ты тупишь… Ща перезвоню, чтобы не по телефону, – перебил начальник и сбросил.
Тут же прошел вызов через интернет-мессенджер:
– Ну какой другой вопрос может быть, Фесеев?! – с нажимом продолжил начальник. – Я же тебе сказал, договоренности достигнуты. Тебе надо теперь с Тимофеем Ипполитовичем посидеть, он объяснит, что где как надо написать в отчете. Надо быстро уже сделать это и уже в понедельник счета выставлять. Через твое ИП проведем. Часть сам снимешь, часть на надежных людей…
– Не-не-не, Прохор Филиппович! – перебил уже Петр. – Я же говорил – никаких фиктивных отчетов я делать не буду! И с обналичкой тоже не ко мне. У меня чистое ИП и чистое имя в социологии!
– Так чего, все, отказываемся от денег?.. Можем вообще не работать.
Петр не ответил. Пожал плечами.
– Да не вибрируй ты! – продолжил Растяга. – Мы со Скирониным старые друзья, одноклассники своих не сдают. Будь уверен, никто не будет, ни трясти проект, ни проверять. Отчет нужен только чтобы был, а не чтобы его проверяли. Ну для надежности по твоему отчету еще анкеты нарисуешь как надо.
Петр промолчал, кусая верхнюю губу.
– Ты давай, соберись, Фесеев, – продолжал давить начальник, – Надо сделать.
– Нет, Прохор, это воровство. Это не ко мне, – твердо ответил он.
– Меня люди не поймут, Петя. А я тебя не пойму. Работать вместе уже не получится… – без всякой теплоты проговорил Растяга.
Петр поежился. Другой работы для специалиста его уровня в городе могло и не найтись.
– Ну! А что там у тебя за дело было? – поторопил начальник.
Петр сжал руль так, что побелели пальцы.
– Мне деньги нужны срочно, – сказал он, – для дочки. Поступает в лицей, в пятый класс. Полмиллиона. Сегодня.
Начальник расхохотался. Смеялся он верную минуту, как будто даже до слез.
– Ну, видишь, как тебе повезло, Петя? – весело проговорил он. – Твоя доля с проекта будет как раз пол-ляма. Нам ее как предоплату дают. Вот передо мной стоит, чистым налом. Так уж и быть – готов тебе помочь. Так что давай, подскакивай и забирай этот симпатичный скромный пакетик.
Петр молчал. Хотел, должен был отказаться, но так и не произносил этих слов.
– Все, давай! – хохотнул еще раз Растяга. – Мы пока начнем отмечать «достигнутые договоренности». Только не задерживайся там. А то господин Скиронин накидается, и надо будет еще завтра встречаться!
– Быстро не получится, – проворчал Петр, – пробки же.
К этому времени он уже съехал с виадука и, находясь в правом ряду пропускал автобус, показывающий, что собирается отъезжать от остановки. Дальше оба ряда по-прежнему почти не двигались.
– Ну ты будь понаглее. Пора уже переставать быть терпилой! – посоветовал Растяга и сбросил звонок.
Петр выругался и ударил по рулю. Теперь надо было как-то развернуться, а для того впихнуться в левый ряд, достоять до перекрестка и лишь тогда поехать обратно. Так он наверняка не успевал к дочке.
Пока автобус неторопливо выворачивал с остановки, Петр вдруг заметил в левом ряду за автобусом просвет. Он резко вдавил педаль, подрезая автобус. Под возмущенные клаксоны проскочил перед ним и втиснулся налево.
Вызвал жену.
– Привет, родная. Все-таки попозже приеду, – сразу сказал Петр, – сейчас к Растяге возвращаюсь.
– Нашел деньги?
Петр представил, как она распахивает глаза, как улыбается и тоже улыбнулся. Потом посерьезнел:
– Там все непросто очень… нельзя эти деньги брать.
Жена промолчала, тянула паузу.
– Поеду, поговорю с ним, – первым сдался Петр, – извинись за меня перед Аринкой. Можем не успеть в магазин. Позвоню позже, когда пойму.
Он повесил трубку. Смотрел вперед на стоящие перед ним машины, мял руль.
До светофора, где можно было развернуться, оставалось сотни полторы метров. Но его ряд не двигался. Зато был пустым соседний встречный. За двойной сплошной. Развернуться было рискованно, правый ряд встречки был занят выезжающими с перекрестка машинами. А вот доехать до светофора и развернуться уже там можно было. Если бы не двойная сплошная, обещающая лишение прав.
Он не хотел этого и сопротивлялся, казалось, всем телом. Но совершенно не понимал, как поступить иначе. Надо было немедленно делать выбор.
Петр снова выругался, стукнул по рулю, выкрутил его влево и нажал на газ.
Полторы сотни метров до светофора он проскочил меньше, чем за полминуты. Обошел по встречке весь длинный ряд машин и на перекрестке вывернул обратно вправо. Встал перед передней машиной, за стоп-линией.
Включил левый поворотник и стал ждать зеленой стрелки налево. Как будто все обошлось.
Основной светофор переключился, встречные машины тронулись, и первая же из них в ближнем к нему левом ряду включила мигалку. Лишь теперь Петр заметил на ней синюю полосу на белом фоне и ничего хорошего не обещающую надпись.
Автомобиль ДПС подъехал к нему и остановился возле его водительского окна. Крупнолицый полицейский с тяжелой челюстью опустил свое стекло и знаком потребовал сделать то же самое. Петр, сам не свой, подчинился.
Холодный апрельский воздух ворвался в салон с такой же холодной фразой:
– Инспектор ГИБДД, сержант Таврин, – представился полицейский, – ваше
