Милена Завойчинская - Высшая Школа Библиотекарей. Хроники книгоходцев
— Да очнется она, — со вздохом ответил ему нежный девичий голос. — Ты что, Кирюшку не знаешь? Она ведь живчик. Такие, как она, так просто не сдаются. Вот посмотришь, она хоть и человек, а еще нас с тобой переживет. Тем более магистр…
Что там сделал какой-то магистр, я не услышала, снова уплыла в свое чернильное небытие.
А потом внезапно проснулась от чувства дикого голода. Ощущение было такое, словно я не ела несколько дней. Поморщившись, я чихнула и открыла глаза. С недоумением уставилась на белый потолок, потом покосилась по сторонам. О как! Я в лазарете… Занятно, значит, не умерла, а эти злые эскулапы морят девушку голодом. Беспредел полный!
Я завозилась, с кряхтением перевернулась набок, подтащила подушку повыше и, мысленно стеная от ужасной слабости, с трудом переместилась в сидячее положение. Фу-ух! Тяжело-то как… Словно марафон пробежала, аж испарина выступила от усилий.
Отдышавшись, я расправила больничную сорочку, принялась восстанавливать в памяти события, приведшие меня в это место, и, вспомнив, поёжилась. Ивар, драка, пострадавшие парни, я, врезавшаяся в локоть обезумевшего дерхана… Ой, мама!
Рука сама устремилась к шее и принялась ее ощупывать. Так, горло в порядке, ни повязок, ни шрамов, значит, лекари успели вовремя и заштопали меня. Хорошо, что есть телепортация. Ни в жизнь бы меня не спасли — с разорванным-то горлом — на Земле. Ни парамедики, ни реанимация не помогли бы. Только чудо!
Пока я занималась исследованием пострадавшей части тела и рефлексировала, дверь бесшумно растворилась, и в палату вошел Карел.
— Ки… Кира! — выдохнул он и бросился ко мне. — Очнулась! Как же ты… Да как ты посмела умереть?!
В одно мгновение напарник пересек комнату, упал на колени возле кровати, вцепился в мою ладонь и прижал ее к своей щеке. И такое у него выражение лица было… И не поймешь, чего больше: дикой радости, что я пришла в себя, испуга или злости на то, что я опять (черт, и правда ведь — опять) собралась покинуть его навсегда.
— Эй! — шепотом возмутилась я, так как голос не слушался. — Чего кричишь? Ну авария, ну пострадала… Впервые, что ли? Чего сразу орать-то? Умереть? Ха! Да не дождетесь!
Ответить он не успел, так как, услышав его голос, в палату тут же вломились Ривалис и Мальдин, а следом за ними и все остальные, кроме Ивара.
Шум, переполох, рыдающие от счастья и облегчения Лола и Тина, сияющий невменяемой счастливой улыбкой Зайчик, взволнованные парни…
— Ве-едьма ты бессо-овестная! — рыдая в голос от облегчения и размазывая по щекам слезы, перемешанные с черной тушью для ресниц, провыла Лолина. — Как ты посмела умереть?! Напугала нас всех! Ни стыда, ни совести у тебя нет! Как же мы без тебя? А Ивар? Дурак он, конечно, псих ревнивый. Но ты хоть представляешь, что он чувствовал? Он же убил любимую девушку…
— Лола! — тоже тихонько всхлипывая, одернула разбушевавшуюся подругу Тельтина. После чего сунула зареванной дерхане носовой платок, и та шумно высморкалась, наплевав на все свои аристократические манеры.
— Эй, ты как? — потеснив коленом Карела, вцепившегося в мою руку, спросил Ривалис и присел на край кровати.
— Есть хочу! — подумав, прошептала я. — И с какой стати вы меня похоронили?
Ведь я в тот тоннель на свет не ушла? Не ушла! Значит, не умерла, а только чуть-чуть повалялась на грани. Люди вон в коме годами лежат, и их никто не спешит списывать со счетов. А при смерти что только не примерещится. Чего они так говорят, словно я зомби? Умерла… Убил…
Последний мой вопрос заставил всех замолчать. Ребята начали переглядываться, и это мне совершенно не понравилось. Нахмурившись, я требовательно уставилась в глаза напарнику. И пусть только попробует мне соврать!
— Кирюш, это не мы похоронили, — со вздохом ответил он, отводя взгляд. — Это ты умерла. Когда прибыли магистры и лекарь, ты… Ну, в общем, ты уже была мертва. По-настоящему…
— Ага, — моргнула я, осознав. Все же не на грани… — То есть, клиническая смерть. Понятненько. Значит, свет в конце тоннеля мерещился мне не зря. А как все закончилось? Вы-то в порядке?
— Да чего мы? — пожал плечами переминающийся у порога Юргис и погладил по голове свою заплаканную подругу. — Нас тоже сюда забрали, подлатали и вечером уже отпустили. Не в первый раз такие пораненные. Риву больше всех досталось, его сутки подержали.
— Зайчик, ты как? — спросила я эльфа.
— Главное, что уши на месте, — блеснул зубами в улыбке Ривалис. — Если что их обратно не пришьешь, и новые не отрастают. А все остальное — ерунда.
— А… Ивар? — задала я вопрос. — Вы помирились?
— Да мы-то помирились, — увяла улыбка эльфа. — Правда, он… избегает нас. Только к тебе сюда ходит как на работу, сидит и смотрит. А если кто-то из нас появляется, сразу уходит. Мы с Карелом ему все объяснили.
— И я! — вмешалась успокоившаяся Лола. — Я ему все рассказала, и про то, что ты испугалась и запаниковала, и что помолвка эта ненастоящая, а в рамках вашего договора с Ривалисом. И что ты хотела сама с ним первым поговорить, но не успела, так как он поздно прибыл. А он…
— Он когда увидел тебя там… на траве, в крови, с разорванным горлом… — тяжело подбирая слова, заговорил Мальдин, — словно с ума сошел… Сразу же принял человеческий облик и… так кричал… И все на руки свои таращился, а они ведь в крови… Его тоже в лазарет упекли, успокоительным накачали и усыпили на сутки.
Все потупились, а у меня возникло ощущение, что они чего-то недоговаривают, но давить я не стала. Выпустят меня, сама все узнаю.
— Я ему пытался объяснить, что это трагическая случайность, — погладил меня по руке Карел. — Ведь все видели, что произошло. Там куча свидетелей была. Но он… винит себя. Сказал, что…
— Карел, не надо, — тихо окликнула его Тельтина. — Пусть они сами поговорят. Ты же видел, что с ним творится. Не нужно…
Градус настроения в палате ощутимо понизился, и я решила перевести разговор:
— А меня кормить будут? — прошептала требовательно. — Ощущение, словно дня три не ела.
— Неделю, дорогая! — фыркнул Ривалис. — Только, боюсь, кроме бульончика тебе ничего не светит.
— Кира, как можно быть такой бессердечной? — укоризненно произнесла Тина. — Мы переживали, Ивар с ума сходит, а ты о еде…
— Тин, вы переживали, а я умерла, — перестав улыбаться, отозвалась я. — Что толку, если я сейчас начну снова нервничать и волноваться? Как-то не хочется мне опять на тот свет. Вот отойду, подкреплюсь… И вообще, лучше улыбаться. Поплакать я еще успею.
— Прости, Кирюш, — залилась до кончиков ушей краской эльфиечка и потупилась. — Я не подумала. Это все нервы и… Изверга жа-алко, мы ведь друзья. Он псих, но такой несчастный псих. И у него… — Она подняла ручку к волосам, но договаривать не стала.
* * *Наш дружный междусобойчик нарушили самым бесцеремонным образом. Вошла главный лекарь магистр Литаниэль и всех разогнала. Сказала, что мне нельзя пока так много разговаривать, пострадавшие голосовые связки не готовы к нагрузке. Да и поесть надо…
Вот насчет «поесть» я не возражала, хотя на самом-то деле оказалось «попить», поскольку мне выдали глубокую бульонницу с наваристым куриным бульоном и ложку. Вот, кстати, лучше бы коктейльную трубочку выделили, у меня же руки трясутся от слабости. Как мне управляться с ложкой? Учитывая это, я попросила разрешения, чтобы со мной посидел напарник. Сделав жалостливые глазки, я прошептала магистру Литаниэль:
— Мне ведь тяжело, а он поможет…
— Ладно! — помедлив, кивнула она. — Но не болтать!
Она сама позвала Карела и запустила его обратно в палату. Я же подмигнула ему, протянув посудину, велела держать ее и кормить несчастную голодную девушку, ибо меня ручки плохо слушаются. Ну а пока прихлебывала теплый бульончик, которым напарник меня послушно потчевал, велела рассказывать.
— Что рассказывать-то? — спросил напарник.
— Всё!
— Да мы в целом уже… Ты как упала, Ивар оглянулся, увидел тебя и сразу же от шока вернулся в человеческую ипостась. Начал трясти тебя, а когда понял, что… Это было страшно, Кир. Мне его даже жалко стало, хотя я сам рядом валялся, он мне плечо располосовал. Преподаватели набежали, магистр Новард, Аннушка. Она твою шею зачем-то трогала, у нее пальцы в крови были, я видел. Еще магистр Закариус примчался, он какое-то некромантское заклинание колданул над тобой, я не понял. Что-то по поводу души, дабы она не сбежала. У тебя ведь сердце не билось.
— И? — поторопила я, так как он замолк.
— Магистр Литаниэль быстро зарастила рану на шее, она ведь смертельная была, и восстановила все сосуды. Дышать в таком состоянии ты бы ведь не смогла. Они собирались тебя забрать в лазарет, чтобы попытаться вернуть душу в тело, только… Кир, ты не будешь ругаться? — с опаской уточнил он и сделал движение, словно хочет отодвинуться.
