Предатель выбирает один раз - Саша Фишер
Ульфбраун и Ингваз пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Управляющий неторопливой походкой направился к своему особняку. В паре метров от крыльца посмотрел вверх и покачал головой. А лесник свернул на улицу, ведущую к лесу.
Шпатц торопливо затушил сигарету о подошву ботинка и зажал окурок в кулаке. Дождался, когда хлопнет входная дверь особняка управляющего и, не выходя из тени, двинулся следом за лесником. Торопливо пробежал вдоль стены соседнего дома, заглянул за угол. Глаза к этому времени уже привыкли к темноте, так что тусклого света газового рожка в конце улицы ему хватило, чтобы разглядеть силуэт Ингваза, который не пытался ни ускориться, ни скрыться. Шпатц осторожно, короткими перебежками вдоль домов следовал за ним. Краткий миг сомнения у него возник, когда Ингваз миновал последний дом и продолжил путь дальше в лес. Зачем он вообще его преследует? Что именно он хочет узнать? Но любопытство взяло верх — все-таки эти двое обсуждали на площади его судьбу, неплохо было бы узнать побольше о том, с чем он вообще имеет дело. Звук тихих шагов лесника стих. Раздалось характерное шипение, в руке Ингваза появился крохотный огонек. Что-то тихо скрежетнуло, лицо лесника на пару мгновений осветилось. Потом он поднял мешок и двинулся дальше в лес, держа во второй руке старомодный керосиновый фонарь. Шпатц перевел дух, глядя на удаляющееся световое пятно. Если у него и были сомнения, продолжать ли слежку за Ингвазом, который знает здесь каждое дерево, по темному лесу в неподходящей обуви и пижамных штанах, то теперь сомнения отпали. Следовать за фонарем можно было и на значительном отдалении, ничем себя не выдавая. Покрывавший тропу толстый слой хвои глушил шаги. Шпатц старался двигаться по краю тропы, но не вплотную к деревьям, чтобы случайно не наступить на сухую ветку и не выдать себя.
Ингваз шел по широкой тропе, довольно долго никуда не сворачивая. Иногда было слышно, что он ритмично бормочет себе под нос что-то похожее на детскую считалочку. Сколько именно они так двигались — лесник впереди, в пятне неяркого света, Шпатц в отдалении, сторожко пригибаясь — сказать было сложно. В темноте на лесной дороге время течет совершенно иначе. Шпатцу казалось, что дорога длится уже не первый час, но он отдавал себе отчет, что это сказывается напряжение слежки.
В какой-то момент ритм движения Ингваза изменился. Он пошел медленнее, один раз остановился и посветил на край дороги, видимо пытаясь найти более узкую тропку или какой-то опознавательный знак. Потом вдруг замер и обернулся, держа фонарь у себя за спиной.
— Кто здесь? — спросил он. Никакой тревоги в голосе Шпатц не услышал. Зато его собственное сердце заколотилось так, что казалось его было слышно даже на Эйхенплаце. Шпатц замер с занесенной для шага ногой и не шевелился, пока лесник не пожал плечами и не отвернулся.
Лесник обнаружил нужное место с третьего раза. Он остановился, перекинул мешок через плечо и свернул с дороги. Затрещали кусты, под ногой хрустнула сухая ветка, и неяркий свет фонаря скрылся. Шпатц остался один на темной лесной дороге. Осторожно, ступая он прошел прямо, считая про себя шаги. Он не знал, зачем это делает, просто нужно было чем-то занять мысли. Ступал осторожно, все-таки Ингваз был еще где-то рядом, и до рези в глазах всматривался в чернильную темноту Заубервальда, силясь заметить хотя бы слабый отблеск света.
Откуда-то сбоку раздался звук открывающейся двери. Совсем рядом, как будто прямо над ухом. Шпатц еле сдержался, чтобы не шарахнуться в сторону. Замер, с минуту подождал, прислушиваясь к ночному лесу. Перевел дыхание. «И что теперь? — спросил он сам себя. — Прорываться сквозь кусты, вламываться в домик лесника и кричать «Хальт»? Шпатц вытянул руки перед собой и измерил ширину тропы. Три шага от кустов слева до колючих лап исполинской ели справа. Присел на краю тропы рядом с хвойной лапой и порадовался, что сегодня нет дождя, как вчера и позавчера. Мысль закурить, пока ждет, он отмел сразу же, признав абсурдной. Но и возвращаться домой сразу же тоже не хотелось. Он ведь так ничего и не узнал, кроме того, что если пройти по тропе прямо, никуда не сворачивая, то за какими-то кустами есть постройка, у которой имеется дверь. «Подожду, пожалуй...» — подумал Шпатц, хотя и не мог себе объяснить, чего именно он ждет.
Он устроился поудобнее, вытянул ноги и замер. Ночной лес жил своей загадочной жизнью. Что-то тихо шуршало, щелкало и издавало другие тихие звуки. Иногда казалось, что в темноте звучит чей-то негромкий шепот, но когда Шпатц пытался прислушаться, то понимал, что это не более, чем обман тишины. Было прохладно, Шпатц вышел на улицу, накинув теплый халат, но его пижамные штаны были довольно тонкие. Осень пока еще была ранней, но в этих широтах было уже совсем не жарко. Шпатц поежился и пожалел, что не оделся теплее. Тут в тишине снова скрипнула дверь. Затрещали под шагами ветки, из-за кустов в нескольких шагах от Шпатца показался тусклый свет керосинового фонаря. Шпатц откатился под защиту еловой лапы, надеясь, что за треском кустов лесник не расслышит посторонних звуков.
Ингваз вышел на тропу, снова бормоча неразборчивую считалочку, и направился обратно. Шпатц не шевелился. С каждым шагом лесника свет его фонаря растворялся в окружающем мраке, сначала превращаясь в размытое тусклое пятно, а затем и вовсе исчез. Еще некоторое время Шпатц лежал в своем укрытии, чтобы убедиться, что лесник ушел достаточно далеко. Потом с облегчением выдохнул, поднялся на ноги, размял затекшие мышцы и направился к тем кустам, из которых вышел Ингваз.
Он продрался через цепкие ветки и остановился. Что дальше? Искать избушку на ощупь? Судя по звукам, она была где-то очень близко, но Шпатц передвигался исключительно на интуиции, так что легко мог ошибиться на несколько метров в любую сторону. Спички! Шпатц хлопнул себя по лбу и полез в карман. Огонек с шипением разгорелся, Шпатц поморгал, отгоняя с внутренней стороны век его призрачный двойник, и поводил крошечным пламенем из стороны в сторону. Листья кустов, еловые ветки, рваный край моховой бороды... Нужно было придумать источник света поинтенсивнее. Свет спички почти не давал возможности ничего вокруг разглядеть. Шпатц наклонился и поднял ветку с сухой хвоей. Сунул ее в пламя догорающей спички. Влажные
