Карусель теней - Андрей Александрович Васильев
– Долг отдашь – и отбывай, – очень серьезно произнес собеседник. – Но не раньше.
– Долг? – снова опешил я. – Какой? Перед кем?
– Числится за тобой такой. Не передо мной, но перед моим собратом. Он тебе два года назад помог, а ты за то обещал его пожелание выполнить, буде таковое возникнет. Вот возникло, причем давно, о чем он меня и уведомил, зная о том, что ты на мой погост частенько захаживаешь.
– Было, – признал я, вспомнив визит на одно из центральных кладбищ и тамошнего Хозяина, куда более опасного и величественного, чем тот, который сейчас сидел передо мной. – Согласен.
– Не тяни, – велел мне умрун. – Претензий со стороны моего собрата за то, что ты с возвратом долга тянул, можешь не опасаться. Раз тебя в наших краях не было, какие тут обиды? Но теперь ты здесь, так что давай ступай к нему, обещанное выполняй. Я за тебя поручился, так что не подведи.
– Ого! – присвистнул я. – Твое доверие – честь для меня!
– Но-но, – погрозил мне пальцем Костяной Царь. – Ты всего лишь смертный, потому не обольщайся и не строй иллюзии. Твое существование для меня лишь миг. Вот ты есть, и вот тебя нет. А я буду править тут вечность. Ну, или чуть поменьше. Но всяко дольше, чем ты живешь.
– И не поспоришь, – вздохнул я. – Ну а что до твоего коллеги по цеху, конечно, схожу к нему. Не обещаю, что прямо завтра, но днями – точно. Вдруг он такой же стяжатель, как этот твой Черный Карл?
– Черный Карл не мой, – возразил мне умрун. – Он вообще ничей. И лучше бы тебе его не поминать лишний раз. Не надо.
– Ладно, – согласился я. – Тогда можно другой вопрос? Просто мне больше спросить не у кого.
– Попробуй, – разрешил мне Костяной Царь. – Но за то, что ты получишь ответ, не поручусь.
– Скажи, а кто живет в Нави?
– В Нави? – Хозяин Кладбища призадумался. – Никто там не живет, насколько мне известно. Да и не ко мне с такими разговорами стоит приходить. Навь, Явь, старые боги – это было до меня. Причем задолго. Когда я стал тут править, правда о тех временах успела стать сначала легендой, в которую верили не все, а после сказкой, в которую уже вообще никто не верил. Разве что дети, но какой с них спрос? Дети же…
– Это понятно. – Я хлопнул себя руками по плечам. Однако все же зябковаты нынче ночи. Надо будет на дачу к родителям куртку поплотнее с собой захватить. Мало ли куда меня вечерней порой понесет? – Но что-то же ты слышал?
– Так, обрывки тех самых легенд, – умрун жестом дал мне понять, что наш текущий разговор лишен всякого смысла. – О реке, которую не всякому дано преодолеть, о туманах, которые поглотят любого, будь он человек, нелюдь или нежить, о курганах, в которых можно найти все, включая смысл жизни, о том, что там, в Нави, спят боги, которых все забыли. Не скажу, что я расцениваю эти россказни как выдумку. Нет. Но и на веру в полной мере подобное принять нельзя.
– Туманы, – повторил я. – Интересно. А ты не слышал, случайно, кто в этих туманах живет, а? Просто…
– Светать скоро начнет, – оборвал меня Хозяин Кладбища. – Ночи нынче коротки, Ходящий близ Смерти, потому перенесем-ка мы эту беседу на потом. Ясно?
– Ясно, – улыбнулся я, поняв, что не хочет мой друг продолжать разговор о Нави, хотя знать что-то знает. – Тогда пойду по аллеям погуляю.
– Погуляй, – разрешил умрун. – И не забудь про долг! Я как-никак за тебя поручился.
Глава 5
– Я же говорю – цены у нас ниже, – сообщила мне Жанна. – Не везде, но в ряде мест.
Девушка вольготно расположилась в кресле, причем теперь она делала это на законных основаниях, отстояв его во второй, решающей битве с Родькой. Сам я при данном эпохальном событии не присутствовал, так как Жанна вернулась домой уже после моего отъезда на кладбище, но сам факт того, что мой слуга недовольно ворчал, глядя на девушку, при этом не предпринимая никаких попыток спихнуть ее с предмета меблировки, обо всем красноречиво свидетельствовал.
Собственно, так всегда и получалось. Ни разу еще Родька не выигрывал в длительном противостоянии с Жанной, всякий раз она брала над ним верх. Где упорством, где хитростью, а где и шутливым словцом. Родькина слабость в том, что он очень серьезно к себе относится, потому любая колкость, на которую он не в состоянии ответить, моментально выводит его из равновесия. Жанна же крайне остра на язык и в нужные моменты легко оборачивает слабость Родьки в свою пользу, заставляя того отступать с занятых позиций. После мой слуга всегда пару дней бесится, ворчит, кряхтит, называет девушку-призрака «нежитью холодной» и «мертвятиной», но при этом поражение свое признает, закрепляя право Жанны на то, что выступало предметом спора.
Вот и сейчас, разбирая коробки с имуществом, которое с полчаса назад доставили служащие DHL, Родион мрачно бубнит себе под нос какие-то ругательства, всем своим видом давая нам понять, насколько он недоволен происходящим.
– А где сковорода? – уперев руки в бока, уставился слуга на меня своими глазами-пуговками. – Сковорода где, хозяин? Та, которую я в Гамбурге купил?
– Во-первых, не купил, а выпросил, – поправил его я, вскрывая очередную коробку. – Во-вторых, понятия не имею. И в-третьих, лучше меня не зли, Родион. Я, если ты не заметил, спал всего три часа, а потому…
– Сам куда-то убрал, – перебил меня Родька. – В смысле, я убрал. Паковались-то в спешке, вот и… Короче, найдется сковородка. Куда она денется?
– А вдруг она там осталась, в доме? – ехидно поддела его Жанна, перекинув призрачные ножки через подлокотник кресла. – Лежит себе в шкафчике, думает: «Где же мой Роденька? Где же мой мохнатенький?» Грустно ей. Одиноко. А потом как придет какая-нибудь тетка, как схватит ее за ручку, кааааак ножом начнет царапать по антипригарному покрытию!
– Хозяин! – заорал Родька в голос. – Ну скажи ей!
– И
