Возвышение - Алекс Хай
— Николай Владимирович! Михаил Николаевич! — сквозь толпу пробирался хозяин торжества — сам Шувалов в очередном дорогущем итальянском костюме. Увидев Ольгу, он то ли изобразил удивление, то ли и правда искренне восхитился. — А это, должно быть, ваша дочь Ольга Николаевна?
Сестра присела в реверансе, но Шувалов протянул ей руку и поцеловал затянутый в белые перчатки пальчики.
— Семен Павлович Шувалов, хозяин этого скромного праздника, — улыбнулся он, слишком пристально задержав взгляд на лице девушки.
Я почувствовал себя хрестоматийным ревнивым старшим братом. Хотелось хлопнуть его по руке и пригрозить, чтоб не лапал ее больше дозволенного, но я сдержался. Да и молодой граф не преступал этикет.
— Господа, — еще шире улыбнулся он. — Прошу, окажите мне честь и прогуляйтесь со мной. Я хочу показать вам местную достопримечательность. Сейчас как раз подходит время заката…
— Вы очень любезны, ваше сиятельство, — улыбнулась в ответ Оля, и Шувалов взял ее под руку.
Мы прошли длинный зал насквозь под шепотки и косые взгляды остальных гостей. А Шувалов-то не промах: задал тон всей вечеринке, оказав нам особое расположение. Неужели настолько хотел вписаться в наш бизнес, что был готов вызвать волну негатива остального света? Или еще попросту не разобрался в том, что мы были париями?
Зал для приемов заканчивался шикарной галереей окон от пола до потолка. Распахнутые створки выходили на террасу, украшенную причудливыми светильниками и гирляндами из живых цветов.
— Скорее, господа! — шепотом торопил нас хозяин. — Мы рискуем пропустить шикарное зрелище!
Неужели фейерверки? Или какая-нибудь романтичная беседка, какие любили строить уставшие от шума аристократы?
На террасе курили и распивали ликеры разгоряченные летним вечером гости, внизу, на оборудованной лужайке, играл оркестр и танцевали парочки — в усадьбе царила атмосфера даже не приема, а вечеринки. И гостей оказалось меньше, чем я предполагал.
К нашему удивлению, Шувалов повел нас дальше и указал на высокий холм.
— Это гора Парнас. Одна из главных достопримечательностей нашей усадьбы. Ее насыпали специально для того, чтобы любоваться закатом. А еще с Парнаса открывается прекрасный вид на пруды. Фантастический вид, клянусь вам!
А сударь-то романтик. Неужели рисовался перед Олей? Так нынче нравы стали немного иными: большая разница в возрасте не приветствовалась, а тут был промежуток почти в десять лет.
Но вид с горы действительно открывался великолепный: весь парк был как на ладони. Солнце как раз садилось, и угодья окрасились цветами заката — полыхнули огнем воды прудов, заалело небо. Позади нас играла музыка, звенел хрусталь бокалов, и на миг я даже перестал беситься. Черт, Шувалов умел удивлять.
Граф отстранился и пригласил Ольгу занять самое выгодное место.
— Полюбуйтесь, ваше сиятельство, — шепнул он и отступил на шаг назад.
Пока Оля восхищенно охала, Семен Павлович обратился к моему отцу.
— У вас найдется время обсудить мое предложение этим вечером? Понимаю, праздник не особенно располагает к переговорам, и все же я бы не хотел затягивать.
Ему что, деньги руки жгли?
Отец кивнул.
— Конечно. Я принял решение и с удовольствием обозначу свою позицию. Однако мои наследники должны присутствовать.
— Иначе и быть не может, — едва ли не оскорбился граф. — Разумеется, они будут присутствовать. Ведь, насколько мне известно, именно Михаил Николаевич подал вам идею рыбного хозяйства, а Ольга Николавна активно постигает прикладную науку…
Я хмыкнул за его спиной.
— Вы поразительно хорошо информированы, Семен Павлович.
Шувалов обернулся ко мне с добродушной улыбкой.
— Просто у меня въедливый поверенный, вот и все. У него привычка собирать всю подноготную о предприятиях, в которые его клиенты намереваются инвестировать. Что ж, господа, главное вечернее чудо я вам показал. Ничего красивее сегодняшним вечером вы уже не увидите. Предлагаю не медлить и пройти в дом.
Мы направились вниз — спуск с горы был оборудован лестницей. Граф галантно ухаживал за Ольгой, не позволяя себе ни единого лишнего взгляда или жеста. А уж я придирался как мог — нет, манеры Шувалова были идеальными. Граф не давал мне ни единого основания расквасить ему морду.
Мы как раз проходили мимо лужайки с танцующими парочками, когда я резко остановился, услышав знакомый голос. Шувалов, Оля и отец ушли вперед, а я застыл как вкопанный.
— Денисов? — я медленно повернулся и уперся взглядом в нахальную рожу своего однокурсника. — Ты еще что здесь делаешь?
Светловолосый здоровяк тряхнул вихрами и поднял полупустой бокал шампанского:
— Как что? Поздравляю его сиятельство с обретением нового статуса. А вот что твоя семейка забыла на этом празднике жизни, большой вопрос…
Память Денисову тогда так толком и не восстановили. Пришлось парню все каникулы постигать науку Благодати заново, и нагнал он нас примерно к концу первого курса. Но, справедливости ради, Денисов старался и, несмотря на весьма скромные таланты, рыл землю носом, чтобы не остаться на второй год.
Одна беда — вместе с воспоминаниями о наших веселых похождениях из головы Кости Денисова стерлось и то, что мы если не стали друзьями, то научились работать вместе, уважать и терпеть друг друга. В этом плане все откатилось до состояния во время Испытаний — Денисов меня презирал и норовил поддеть, а я старался не обращать на него внимание и заниматься более полезными делами.
— Мы приглашены его сиятельством, — сухо ответил я. — И, Константин, ты можешь говорить мне в лицо что угодно, но не смей трогать мою семью.
— А иначе? Что, покажешь, как предки колдовали?
— Возможно.
Заметив, что я отстал, Оля спохватилась и направилась в нашу сторону.
— А это кто? Твоя сестричка? — ухмыльнулся Денисов, едва ли не раздевая Ольгу взглядом. — Весьма недурна собой, должен заметить. А кавалер у нее есть?
— Не по твоей мерке скроена, — огрызнулся я, сорвался с места, торопливо подошел к сестре и молча увел ее прочь.
Держаться, Миха. Возьми себя в руки. У нас нет друзей и нет врагов. У нас, как у Англии, есть, в самую первую очередь, интересы. И не в наших интересах устраивать мордобой на светском мероприятии будущего партнера. Денисова можно отпинать и в Аудиториуме, благо через несколько месяцев мы неизбежно встретимся.
— Миша, кто это был? — с тревогой спросила сестра.
— Никто, забудь.
— Точно? Вы, кажется, не в ладах…
— Я сказал — забудь, — ответил я резче, чем хотел, и сестра инстинктивно съежилась. — Прости. Просто знакомый из Аудиториума. Неприятный человек.
Оля затихла. Поискав глазами отца и Шувалова, мы нашли их в самом конце приемного зала возле столика с закусками.
— Итак, господа, прошу в мой кабинет, — сказал Шувалов и вывел нас в коридор.
***
— Итак, я согласен с вашими условиями, —
