Владимир Васильев - Время инверсий
Витя пожал плечами:
– Все равно мне в ту сторону ехать. Звякни, в общем, а там решим.
– Хорошо.
В коридоре перед лестницей со Шведом и Симоновым на ходу поздоровался смутно знакомый парень восточной наружности – должно быть, недавно упоминавшийся Ринат. Поздоровался и нырнул в один из кабинетов.
– Учись, Симонов! – проворчал Швед. – Люди работают, а не рассуждают о том, что соскучились по работе!
– Ничего, мы с утра тоже отметились! Теперь можно и расслабиться. Ты идешь или нет?
– Иду, иду…
Они спустились и вышли в больничный дворик. От двора напротив рублевской пятиэтажки его отделял бетонный забор, который пришлось обойти. Но все равно путь до рублевского подъезда занял неполных три минуты.
– Я и не знал, что наши лаборатории тут расположены, – признался Швед. – Сколько раз у Димки зависали, но так никто и не рассказал.
– Да по Киеву наших точек знаешь сколько разбросано? – лениво ответил Симонов. – Потому, наверное, так легко дом с химерами и отдали, что у каждого отдела своя отдельная нора, а на Банковой только дежурные сидели да Лайкова секретарша.
– Архив жалко, – вздохнул Швед. – Нам его будет не хватать.
– Архив, к Лариске не ходи, Инквизиция захапала, – произнес Симонов с непоколебимой убежденностью. – Причем европейцы, сто процентов, наши для этого слишком ленивы. В сорок девятом так же было, я помню.
– Я бы не спешил с выводами, – сухо заметил Швед.
Они вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж. Дверь в квартиру была заранее приоткрыта.
Рублев пребывал в любимом кресле, пил чай и гонял на ноутбуке какую-то онлайновую игрушку.
– Привет, Димыч! – с энтузиазмом возопил Симонов.
– Привет, привет. – Рублев поморщился. – Пошарь там в баре.
Обо всем, что связано с баром, Симонова дважды просить было ни к чему. Пошарил, налил, спросил, что будут остальные. Рублев вообще ничего не захотел; Швед решил испить крымского винца. Настоящего, разумеется, а не шмурдяка из свободной продажи.
Рублев еще минуты две шаркал «мышкой» по табурету, потом закрыл браузер и оторвался от ноутбука.
– Ты собираешься завтра посылать молодняк с каким-нибудь заданием? – спросил он мрачно.
– Собираюсь. – Швед насторожился. – А что?
– Не делай этого, – так же мрачно посоветовал Рублев.
Смотрел он мимо Шведа, куда-то в сторону балконной двери.
– Объяснись, – попросил Швед, подавшись вперед. – Что ты вокруг да около ходишь?
Рублев поморщился, а потом сказал:
– Маришка с утра напророчила. Я за тем и приехал – тебя предупредить.
Швед медленно откинулся на спинку дивана.
– Рассказывай, – сквозь зубы потребовал он.
– Она с утра до старого альбома с фотками добралась. Помнишь, мы с Лайком и Ираклием у тебя в яхт-клубе зажигали? Вот как раз на этой странице фотка, где ты в кепке «Skipper» у штурвала, а Симонов позади тебя за борт выпадает. Уставилась она на эту фотку, а потом на меня глянула… Я сразу почувствовал, пророчить будет. Поэтому просто включил диктофон.
Рублев взял со стола старенький мобильник и поманипулировал с управлением.
– На, слушай. – Он протянул мобильник Шведу. Тот взял, стараясь не производить при этом лишнего шума.
В начале записи звучало только негромкое шипение, отдаленный стук, позвякивание, вроде как на кухне посудой кто-то гремит, и такой же далекий собачий лай. Затем что-то вроде бы упало, на этот раз совсем рядом с диктофоном, поэтому громко. Наверное, альбом с фотографиями. А потом Маришка заговорила, только голос у нее был не очень похож на голос ребенка:
– Шкипер, не губи юнг, сам встань у штурвала. Этой же ночью или никогда. Иначе останешься один на разбитом корабле. Тебе решать, шкипер!
Длинная пауза, далекий лай, близкий шорох и уже совершенно детский девчачий голосок:
– Папа, абом упал!
На этом запись прервалась.
Швед мрачно вернул мобильник Рублеву.
– Час от часу не легче… – пробормотал куривший у выхода на балкон Симонов. – Думаешь, это именно о завтрашнем рейде?
Обращался он к хозяину квартиры, отцу Маришки-пророчицы.
– Я понятия не имел о завтрашнем рейде, пока не спросил у вас, – глухо произнес Рублев. – Но я худо-бедно научился толковать ее пророчества. А главное – понимать, кому они адресованы. Фотография не оставляет места для сомнений: это адресовано Шведу. А как и к чему его привязать – тут уж думайте сами. Вряд ли вы затеяли завтра больше одного рейда, так ведь?
– Честно говоря, мы еще ничего не затеяли. Есть нужда за одним домиком понаблюдать. Ефим обещал отрядить молодняк, я их должен был озадачить и проинструктировать. Но, Дима, мы не планировали никаких силовых акций, только наблюдение!
– Значит, ваше наблюдение может вылезти боком, – холодно заключил Рублев. – Не губи юнг, шкипер.
– Погодите, – вмешался Симонов; он уже докурил и вернулся на диван. – Давайте подходить системно. Что мы имеем? Первое: на завтра мы вчерне назначили даже не рейд, а операцию наблюдения. Планировать и распределять роли собирались завтра же, не сегодня. Второе: пророчество предупреждает, что молодняк в этом деле использовать нельзя. И третье: то же пророчество рекомендует Шведу провести операцию самостоятельно, причем не завтра, а фактически прямо сейчас, в ночь. Вроде все. Так?
– Так, – подтвердил Швед, но потом взглянул на всякий случай Рублеву в глаза. Рублев молча кивнул.
– Тогда по пунктам. Первое: завтрашнюю операцию, думаю, мы не то что однозначно отменяем, а фактически уже отменили. Так?
– Похоже, что да.
– Пункт второй: стоит ли использовать, выражаясь языком пророчества, юнг в дальнейшем? Не завтра, а вообще?
– Я бы поостерегся, – хмуро признался Швед.
– Я бы тоже, – вздохнул Симонов. – Тогда остается третье: идти ли на дело шкиперу этой ночью? Вопрос вопросов.
– Раз уж ввязался в это дело, – достаточно спокойно заключил Швед, – идти, конечно. Но теперь, братцы, я буду осторожен. Я, братцы, охренеть как буду всего бояться и каждый шаг обдумывать. Потому что пророчества эти… Темное, елки-палки, дело эти пророчества, кто угодно голову сломит, пытаясь истолковать.
– Давай-ка просто сядем, покумекаем и спланируем все твои действия, – предложил Симонов. – На любой случай. Если подойти системно, у тебя на любую ситуацию будет готовый сценарий действий и поведения, а значит, ты на ход-другой будешь впереди оппонента, потому что ему еще придется принимать решения, а мы их все примем заранее. Усекаешь?
– Сомневаюсь, что получится. – Швед поморщился. – Во-первых, у охраны подобная система наверняка давно разработана, и хрен ты от них оторвешься на шаг-другой. А во-вторых, у нас слишком мало данных, чтобы строить правдоподобную модель. Ну вот как понять – что мне делать, если я, допустим, прошел флигель с охраной и проник в основной корпус? Что я там, черт побери, увижу? А вот мои действия охрана предсказать сможет легко, потому что они очевидны, да и фактического опыта у охраны хоть отбавляй, точно говорю.
– Погоди, погоди, какой флигель, какая охрана? Мы за этим особнячком хотели просто понаблюдать, не так ли?
– Наблюдать за ним нужно днем, в рабочее время. Много я там ночью увижу? Темные окна и ни души?
– Как знать, как знать, – пробормотал Симонов. – Но все равно лезть туда в одиночку и без подготовки – неумная авантюра.
– А что остается? Походить вокруг, ни хрена не понять и уйти несолоно хлебавши?
Рублев глубоко вздохнул и зло произнес:
– Вот не хотел же во все это влезать, а придется, видимо. Допивайте и поехали. Такси я сейчас вызову. Симонов, у тебя хоть один амулет заряженный сохранился?
– Нет, – грустно признался тот. – И подзарядить негде.
Рублев ненадолго скрылся в своей комнатушке, потом вышел.
– На, держи… И ты тоже, – это уже Шведу.
Амулеты были привычные, триггерные – накачанные силой под самую завязку и взведенные на одно из двух базовых состояний: быстрая защита или быстрая атака. Для того чтобы высвободить силу, не требовалось даже произносить соответствующие заклинания, они уже были произнесены и привязаны каждое к соответствующему плечу триггера. И разумеется, опечатаны. Владелец этого амулета мог молниеносно поставить очень мощный щит либо так же молниеносно ударить «сталактитом». Силу амулета можно было использовать и для накачки любого другого заклинания, но в этом случае время использования существенно возрастало. Лайк в свое время заряжал такие амулеты горстями и раздавал потом магам от четвертого уровня и выше, поэтому пользоваться триггерами и Швед, и тем более Симонов прекрасно умели.
– Спасибо, тезка. – Швед повесил амулет на шею и упрятал под футболку. – А себе чего не взял?
– А мне не осталось, – просто сказал Рублев. – Не боись, перекинусь, если что. Пойдем, такси подъезжает.
Глава шестая
Высадились, не доехав до Мельникова, восемь, напротив метро. Невзирая на достаточно поздний час, движение по улице было плотное, еле перешли на противоположную сторону. Пешеходов было меньше, чем днем, но от всякого метро вечером во все стороны разбредаются люди, группками и поодиночке, так что троица, неторопливо шествующая по нечетной стороне улицы, вряд ли могла привлечь чье-либо внимание.
