Печать зверя - Маркус Кас
— Ну, здравствуй, — сказал я, присаживаясь рядом с озерцом и погружая руки в его холодные воды.
Это было приятно. Тут не было деревьев, укрывающих от летнего зноя. Вода остудила меня и привела в нужное состояние. Предельной концентрации.
— Поделишься силой? — отчего-то продолжил разговаривать я вслух.
Земля, а точнее кусок скалы, отсеченной когда-то от чего-то большего, вроде отозвался. Это был словно удар огромного сердца, исходящий из глубин острова. На чистой интуиции я вступил в воду, сообразив бросить на берег телефон и бумаги. Сделал несколько шагов, пока не погрузился по подбородок.
Сначала меня обожгло холодом, но тело быстро привыкло и я будто оказался в невесомости, не ощущая леденящей стихии. И это единение с центром силы сработало лучше всего.
Теперь я видел все потоки, проходящие через остров. Оплетающие его и составляющие суть этого удивительного явления магии. В этом странном состоянии мне почудилось, что я понял, как именно рождаются природные поглотители.
Они не могли не существовать. Когда вокруг столько силы, источаемой буквально всем сущим, она не может просто пропадать. А ещё я почувствовал, что источником этого места был человек. Погибший когда-то в одном месте, где сошлись все эти факторы. Случайно или нет, неважно.
Не только хранитель дара, но и памяти. Часть разума мага, который поспособствовал возникновению этого места, осталась и была доступна мне. Только дотронься.
Я сделал глубокий вдох и ушел с головой в студеные воды озера.
Глава 8
Это произошло очень давно.
В те времена, когда на этих землях жил совсем другой народ. Темные и страшные времена, но весьма интересные.
Воспоминания мага были запечатлены в скале отрывочно и вперемешку. Вероятно, тогда ещё не знали о хранителях памяти, поэтому и получилось нечто неразборчивое. Но взглянуть было на что.
Отдавший часть себя этому месту был шаманом.
Немолодой и очень уважаемый в племени, он прожил неплохую, в общем-то, жизнь. Всё в ней было — от голодных зябких зим до пиршеств в честь побед над соседями и удачной охоты. А ещё пять жен, пара дюжин детей и какое-то бесчисленное количество внуков.
Ведь благодаря работе шамана, община процветала и стремительно росла. Расширялись границы поселения и пастбища скота. Наладилась торговля по ближайшей реке. А затем и отстроили портовые сооружения, фактически захватив выгодный водный путь.
Я невольно вспомнил про Людмилу Владиславовну. Вот бы ей своими глазами это увидеть — я мог представить, в какой восторг это привело бы даму.
По обрывкам событий я сначала подумал, что шаман был универсалом. Ведь он оперировал несколькими аспектами. Лишь спустя какое-то время я чуть не хлебнул воды от удивления, когда понял что это не так.
Темный анималист! Сила смерти и животная магия сочетались в нём, словно так и должно быть. Я видел глазами представителя легенд. Дуалиста.
Едва не задохнувшись, я вынырнул на берег и отдышался. Ворох воспоминаний гудел в голове, так что я прикрыл глаза и начал разбираться в нем.
Без сомнений, шаман был дуальным магом. Мало того, почти все из его племени такими были. А одаренный, обладающий только одним аспектом, считался кем-то вроде современных «пустышек». Слабым и беспомощным. И таких в большинстве случаев изгоняли. Что, в условиях окружающих диких лесов, было смертельным приговором.
Перед глазами стояла характерная сцена — шаман лично выпроводил за ограду свою дочь. Считалось, что такая одаренная не сможет родить «нормального» мага, а значит бесполезна.
Жуть, но продиктованная нравами и законами тех времен.
Ученые столетиями искали влияющие на передачу дара факторы и связи. Проверяли родословные, сводили всё воедино. Понятное дело не ради интереса, а для того, чтобы получить возможность вывести идеального мага. К счастью, они не преуспели, так и не найдя никаких закономерностей.
Но тогда ученых не было. Некому было просиживать дни над расчетами и бумагами, все были при деле. А кто нет — за ограду.
Уважали лишь заслуженных воинов и мастеров. Те передавали свои знания молодым, но в конце концов сами уходили в лес, когда становились слишком больными и немощными.
Это случилось и с шаманом.
Я не мог понять его источник, он был чужеродным. Но судя по действиям мага, у него был один из высших рангов. И столкнулся он с угасанием дара, что в те времена считалось не просто болезнью, а проклятием, способным лечь на весь народ. Шаман не стал дожидаться решения суровых соплеменников и ушел сам.
Надо сказать, прожил он ещё довольно долго.
Немногие сейчас могли бы выжить в лесу, постоянно имея дело с опасными хищниками. Дар сбоил, так что мужчина пользовался практически одной физической силой.
Один бой с медведем чего стоил. Он остался в памяти ярким пятном, наполненным гордостью и ликованием. Шаман был ранен и победа далась ему тяжело, но его радость от того, что он ещё способен на многое, придала сил и желания жить.
Он продвигался на запад, к берегу моря, с целью построить лодку и уплыть на чужие берега. Если на то будет воля судьбы.
Но судьба уготовила ему иную участь.
Повредив ногу, он был вынужден остановиться по пути, отыскав возле озера пещеру в качестве укрытия. Там он и дал последний бой. Это был волк. Матерый в первую встречу получил по носу горящим поленом и затаил обиду, устроив на человека беспощадную охоту.
И в итоге подстерег мага и напал.
Вымотанный раной, шаман впал в ярость и обратился к дару, вычерпав оба источника полностью. Всё, лишь бы забрать противника с собой. Перед тем, как всё померкло, своды пещеры рухнули, погребая волка и человека.
Так родился поглотитель магии.
Я долго приходил в себя от увиденного. И непонятно было, прада ли это или творение магического места. Иллюзия, устроенная прямо в голове. Могло быть такое? С той же долей вероятности, что дуалисты на самом деле существовали.
— Ну и дела, — кратко подытожил я, выбираясь из воды.
Зябко передернул плечами и позвал джинна. Тот явился и мгновенно высушил меня, причем настолько, что захотелось снова окунуться.
— Благодарю, но я только хотел кое-что спросить…
Хакан невозмутимо глядел на меня огненными глазами, пока я пытался верно сформулировать вопрос.
— Ты не ощущаешь тут ничего странного? — наконец выдал я, так и не переборов сумбур чужого разума.
— Мир странен
