Не боярское дело 4. Часть четвертая - Сергей Александрович Богдашов
По сути, у меня в руках накопилось три козыря: — Деньги, достаточные для постройки современной фабрики по производству оптики. Японские традиции, где Кэнон и Никон представляли свою оптику на очень достойном уровне. Импактиты, которые я за один подход к Чашам, смогу произвести в очень большом количестве, и котейко мне поможет.
Кстати, давно я своего Кота не видел. Соскучился. Не любит кошара больших расстояний. То, что он как-то раз в Маньчжурии появился — это скорей всего исключение из его правильной и размеренной кошачьей жизни. Так что, когда я приеду на Родовой Источник, то стоит быть готовым к тому, что он сначала будет дуться, а потом начнёт мне выговаривать на своём языке, насколько я не прав, бросая его одного так надолго.
Короче, обычные кошачьи дела. И пусть Кот — магическое существо, но характер у него, как у обычного домашнего Васьки. Кошатники меня поймут.
— Итак, господа, кто начнёт? — зашёл я в малый зал, поскольку встреча у нас достаточно кулуарная.
Трое русских и два японца с переводчиком. Кстати, один из русских вроде из Рода Вадбольских.
Проверяя себя, искоса кинул взгляд на лист бумаги на столе. Там у меня «напоминалочка» от секретариата. Кратенько, кто есть кто, нужные цифры и перечень вопросов, с указанием моих людей, ответственных за них. Так и есть — княжич Игорь Вадбольский. Отвечает за координацию заказов армии и флота.
— Мы предлагаем рассмотреть возможность постройки не одной, а двух фабрик оптики, — начал первым Вадбольский, — Но наши японские коллеги рассчитывают на то, что половина финансирования пойдёт от государства. Они предлагают разделить сферы влияния и рынки своей продукции. Держатель технологий Кэнон готов рассматривать государственные заказы, а второй намеревается сосредоточиться на гражданской продукции.
— А каково ваше личное мнение, княжич? — решил я протестировать Дарьиного ставленника, — Не пойдёт ли такое разделение в ущерб качеству?
— Конечно, пойдёт, — упрямо мотнул тот головой, вызвав не совсем хорошие взгляды своих соотечественников, — В трудолюбие и аккуратность японцев я верю, но только конкуренция сможет заставить их прыгать выше головы. Это объективный показатель, а всё остальное — от лукавого.
— Благодарю за честный ответ. Вот исходя из него и приготовьте мне предложение заново. Скажем, за неделю. Справитесь?
— Постараюсь. Однако, я хотел бы знать, на что нам реально можно рассчитывать?
— На моё максимальное участие. Начиная с прямого финансирования и заканчивая набором техномагических устройств и обеспечением алмазными пастами. Любыми. Вопрос с оптикой архиважный. Заодно ознакомьтесь с беспилотниками Рода Касимо. Буду крайне признателен, если они получат новые «глаза».
Глава 38
30 сентября 221 года от Начала. Юго-запад острова Борнео. Дальние окрестности города Кучинг.
Смешно было надеяться, что французы отдадут не только Индонезию, но даже Борнео просто так.
Впрочем, ни одного француза в этой тщательно продуманной операции и не было задействовано. Чисто теоретически всё осуществлялось силами индонезийской армии и их же флота.
Само начало операции выглядело очень рискованно. Три индонезийских торпедных катера, пользуясь затишьем на море, решились на очень смелый рейд. Выйдя из Панкалпинанга, что на острове Бангка, они показали себя паре дежурных японских эсминцев, от которых начали улепётывать, огибая остров Бангка с севера.
Своё преимущество в скорости они не стали использовать, постоянно маяча на горизонте и не сильно отрываясь от погони. Их задача-максимум — затащить эсминцы в засаду. А именно под огонь береговой батареи Ментока, которая прикрывает пролив между островами Суматра и Бангка.
Выполнить свою задачу «на отлично» у индонезийцев не получилось, так как японцы не стали увлекаться преследованием, но на добрую сотню километров катера смогли их увести за собой на север.
Этого хватило, чтобы несколько самых быстрых транспортных кораблей успели проскочить из Джакарты в Понтианак, перевезя четыре полка индонезийского экспедиционного корпуса и два артиллерийских дивизиона.
Через четыре дня этими резервами были усилены гарнизоны не только Понтианака, но и Кучинга.
По сути — это последние и очень мощные очаги сопротивления на Борнео, которые не позволяют считать, что я полностью захватил весь остров.
Как мне доложили, с суши оба города окружены даже не десятками, а сотнями оборонительных сооружений разной сложности, многие из которых отлично замаскированы. Действиям с моря будут препятствовать береговые батареи, в составе которых имеются не только шестидюймовые орудия, но и калибром в восемь дюймов.
Так что высадка хорошо обученных вояк из экспедиционного корпуса, да усиленная вполне себе пригодной артиллерией — это серьёзно.
По всему выходит, что рано я записал Борнео в список подконтрольных земель, полагаясь на победоносные рапорты.
У Германии вопрос колонизации Индонезии изрядно затягивается.
Немецкая колониальная эскадра показалась индонезийцам довольно скромной, хотя, как по мне, она даже в таком виде превосходит бывшую французскую по своим боевым характеристикам. Но нет у немецких кораблей того шарма и пышности, которую обожает Азия. Они слишком практичны и функциональны.
Впрочем, главный вопрос оказался не в эскадре, а в деньгах.
Как и любое островное государство, Индонезия сильно зависима от торговли. Причём от торговли со своими ближайшими соседями — Тайванем, Австралией, Индией, Сиамом и Китаем.
Франк настолько долго был исконно сложившейся валютой для международных расчётов, что все к нему попросту привыкли.
Попытка немцев внедрить свою колониальную марку потерпела фиаско. Курс на неё летал на неприличные пятнадцать-двадцать процентов чуть ли ни два раза в неделю, а непривычно высокая комиссия обмена фактически обнуляла даже самые удачные операции.
В итоге, французы наверняка успели кого-то подмазать в индонезийском правительстве, наблюдая за неудачами немцев, а мне теперь предстоит воевать.
Собственно, вот и вся предыстория того, как я оказался на Борнео, возглавив штурм укрепрайонов около Кучинга.
Были у меня и личные причины. Просто в какой-то момент понял, как меня задрали экономика с политикой. Я или взорвусь со дня на день, или уйду в глубокую депрессию.
Ни то, ни другое мне не свойственно, но всё когда-то происходит впервые. Так что я выбрал третий вариант — сбросить напряжение и весь накопившийся негатив на поле боя.
* * *
— Доложите, чем вы тут почти целый месяц занимаетесь? — обратился я к начальнику штаба полка, когда приехал в расположение войсковой части и не застал на месте командира.
— Сюзерен, мы столкнулись с глубокоэшелонированной обороной. Такое ощущение, что пятнадцать километров до города все изрыты окопами и крысиными норами. Во время штурма противник нас легко пропускает на три-четыре километра
