Принцесса где-то там - Сергей Сергеевич Мусаниф
– Привет, Вики, – сказала я.
– Привет, Боб. Как ты?
– Я в норме.
– Не хочешь поговорить о том, что произошло?
– По правде говоря, нет.
– Нужен рецепт на успокоительное?
– У меня есть.
– Ну и отлично, – она сделала пометку в моем личном деле.
– Я могу идти?
– К сожалению, нет, – сказала она. – Прием в таких ситуациях должен длиться не меньше часа, а у меня счетчик открытий на двери.
– Ладно, – сказала я, уютнее устраиваясь на кресле в углу. – Тогда я тут посижу.
– 10-4, - сказала она.
Вики работает по гражданскому контракту, но ей нравится воображать, что она тоже коп.
Я достала телефон и принялась листать ленту «твиттера». Разумеется, она пестрела кадрами и комментариями сегодняшней перестрелки, люди обсуждали, какого черта она заняла столько времени, парализовала целый квартал и когда уже полиция начнет нормально работать.
– Хочешь чая? – спросила Вики.
– Нет, спасибо, – сказала я.
Я хотела домой. Я не выспалась, у меня было легкое похмелье, отвратное настроение после расставания с Дереком, потому что полтора года так просто из жизни не вычеркнешь, я подозревала, что подвела Аманду и, вдобавок, менее часа назад разнесла человеку голову из крупнокалиберной снайперской винтовки. Простым чаепитием тут ничего не поправишь.
– Знаешь, я была против твоего назначения сержантом, – сказала Вики.
– Знаю.
– По моему мнению, ты психологически не готова для этого, – сказала она. – Твоя эмоциональная нестабильность будет только усугубляться по мере возрастания ответственности…
– Решение уже принято, – сказала я. – И если кто-то тут и допустил ошибку, то в первую очередь капитан.
– Ты могла отказаться.
– Отказываться от повышения – это не лучший способ строить карьеру.
– В жизни есть вещи и поважнее карьеры, – сказала она. – Например, дети.
– Нет, спасибо, – сказала я. – Я пока не готова.
– Никто к этому не готов, – вздохнула она. – Это новый опыт, который…
– Это ответственность, – заметила я. – А ты только что утверждала, что мне противопоказана ответственность.
– Разве ты не хочешь, чтобы по твоей квартире топали маленькие ножки?
– Для этого можно и мопса завести.
Вики вздохнула.
– Мне кажется, все твои проблемы из-за того, что ты не можешь внести определённость в вопрос с твоим отцом.
– Джон Кэррингтон – определённо мой отец, – сказала я.
Вики снова заглянула в мое личное дело.
– Безусловно, – сказала она. – Отец тот, кто вырастил и воспитал. А что насчет твоего биологического отца? Ты пыталась его найти? Поднимала архив приюта?
– В приют меня сдала моя биологическая мать, – сказала я. – Судя по анкете, ее зовут Джейн Доу.
Напротив данных об отце в той же анкете стоял прочерк.
– И что ты думаешь про свою биологическую мать?
– Ничего, – сказала я. – Это незнакомая мне женщина, которая сдала своего ребенка в приют. Наверняка у нее были для этого какие-то причины.
– Но ты не испытываешь к ней ненависти?
– Нет.
– Хм, – она сделала пометку, но не в моем личном деле, а в блокноте. – А все-таки, что насчет твоего отца? Ты работаешь в полиции, у тебя есть доступ к базам данных… Ты не искала его по нашим каналам?
– Нет, – сказала я. – Это невозможно.
– Почему?
– Он волшебник, – а все данные о них засекречены на уровне теневого правительства. Это все знают.
– Лицензированный?
– Внекатегорийный.
Вики снова вздохнула.
– Боб, ты снова закрываешься, – сказала она. – Если ты думаешь, что эти детские сказки о внекатегорийных волшебниках смогут нам помочь докопаться до причин твоих проблем, то ты ошибаешься. На каком-то этапе приемные дети воображают о том, что их настоящие родители богаты, знамениты, влиятельны, очень их любят, но не могут забрать их к себе в силу каких-то непреодолимых причин. Квантовая психология говорит нам, что тебе необходимо…
* * *
– Дядя Бэзил говорит, что тебе необходимо съесть это мороженое, Боб.
У меня был плохой день.
Я ходила на прослушивание в школьной театр, но главную роль мне не дали. Но, что гораздо хуже, главную роль дали Бекки, а я ее терпеть не могла.
Моя лучшая подруга заболела. Она уже третью неделю сидела дома и не могла меня поддержать. На уроке физкультуры меня толкнул Бифф, я упала и теперь у меня болела коленка. У велосипеда спустило колесо, и мне пришлось всю дорогу идти пешком и катить его рядом с собой. Вдобавок, мама собиралась на заседание книжного клуба (в этом месяце они читали «Гордость и предубеждение») и сказала, что у нее нет времени и она поговорит со мной позже.
А папа, разумеется, был на работе.
Но расстройства расстройствами, а шоколадное мороженое само себя не съест.
Дядя Бэзил стоял на лестнице, ведущей в мой домик на дереве, который они построили вместо с папой, и протягивал мне шоколадно-клубничный рожок. Сначала я хотела гордо отказаться, но второй рожок он уже распечатал и даже успел откусить, и выглядело это все слишком восхитительно.
– Ладно уж, давай.
– Отлично, – сказал дядя Бэзил. – Мне часто говорили, что я обладаю особым даром убеждения.
А еще он обладал тонким чувством момента, потому не приставал ко мне с разговорами, пока мы не доели мороженое.
– Ну и что случилось? – спросил он, хрустнув хвостиком вафельного рожка.
– Все плохо, – сказала я. – Никто меня не любит.
– Глупости, – сказал он. – Все тебя любят. Кроме Бекки, но Бекки – та еще… негодница.
– Мои родители…
– Отличные, они тебя очень любят, просто немного заняты.
– Ага, конечно.
– Факт, – сказал он.
– Ага, конечно. Никому нет до меня дела, – но это замечание сразу показалось мне несправедливым и я внесла в него дополнения. – Кроме тебя, разве что. Но ты слишком редко к нам приезжаешь. Чем ты вообще занимаешься, когда ты не здесь?
– Странствую.
– Как Беар Гриллс? – спросила я.
– Почти.
– И чем ты занимаешься в своих странствиях?
– Да так, чем придется, – сказал он. – Борюсь с медведями и несправедливостью, встречаюсь с разными людьми.
Конечно же, я знала, что он врет. Родители говорили, что он работает коммивояжером, так что с людьми он действительно встречается. А вот с медведями – вряд ли.
– И кого из интересных людей ты встречал?
– Например, твоего отца, – сказал он.
– Это неинтересно, – сказала я. – Я сама его встречала пару часов назад в офисе.
– Не папу Джона, – сказал он. – Другого. И он тоже тебя любит.
– Ну, это уже полная чушь, – сказала я.
Я любила дядю Бэзила и понимала, что именно он пытается сделать, но даже у его вранья должны были быть рамки.
– Вот и нет.
– Если он меня любит, то почему он меня бросил? И почему до сих пор
