День Правды - Александр Васильевич Сосновский
– Не беспокойтесь о них, – сказал Коровьев Бескудникову. – Они ничего не запомнят. Для них пройдёт всего секунда. Идёмте, маэстро не любит ждать.
Он говорил так буднично, словно остановка времени была самым обычным делом, не более удивительным, чем вызов такси или заказ пиццы. В его голосе не было ни напряжения, ни особой гордости – только легкая скука человека, для которого подобные фокусы давно стали рутиной.
Бескудников, как во сне, последовал за странным проводником. Он чувствовал себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, – мир вокруг него становился все более странным, все более нереальным, но при этом каким-то образом более настоящим, чем тот, в котором он жил раньше.
Они прошли через офис, где все сотрудники также застыли в разных позах – кто-то печатал на компьютере, кто-то разговаривал по телефону, кто-то пил кофе. Время остановилось для всех, кроме них двоих.
Они спустились на лифте и вышли на улицу, где их ждал роскошный чёрный автомобиль без опознавательных знаков. Это был не современный спортивный автомобиль или представительский седан, а что-то в стиле ретро – возможно, Rolls-Royce или Bentley 1930-х годов, но в идеальном состоянии, словно только что сошедший с конвейера.
– Садитесь, – пригласил Коровьев, открывая дверцу с церемонной вежливостью дворецкого в аристократическом доме.
Внутри машины Бескудников с удивлением обнаружил огромного чёрного кота, который развалился на сиденье и листал что-то в планшете. Это был тот самый кот из Варьете, который объявлял антракт, – огромный, с блестящей шерстью и удивительно выразительной мордой, на которой читалось выражение скучающего интеллектуала.
– Знакомьтесь, Бегемот, мой коллега, – представил его Коровьев, усаживаясь рядом с Бескудниковым.
– Чертовски приятно, – промурлыкал кот, не отрываясь от экрана. – Извините, что не подаю лапу – слежу за рейтингами. Ваше вчерашнее выступление, мон шер, произвело фурор. Девять миллионов просмотров за ночь! Сотни тысяч репостов. Даже в Китае уже обсуждают!
Голос кота был глубоким баритоном с легкой хрипотцой, словно у заядлого курильщика. Он говорил так естественно, что Бескудников почти забыл об абсурдности ситуации – он сидел в старинном автомобиле рядом с говорящим котом, который следил за рейтингами в интернете.
– Но как… как это попало в эфир? – пробормотал Бескудников. – И почему все каналы…
Он не мог закончить вопрос, настолько абсурдной казалась вся ситуация. Еще вчера он был обычным редактором, ведущим обычную жизнь с обычными проблемами. А сегодня он стал центром какого-то сюрреалистического спектакля, который, казалось, разворачивался по всей Москве, а может, и по всей стране.
– Магия технологий, – подмигнул Коровьев. – Наш маэстро всегда идёт в ногу со временем. В его прошлый визит были граммофоны и телефонные станции, теперь – интернет и спутниковое вещание. Но суть остаётся прежней – показать людям то, что они отказываются видеть сами.
Он говорил с легкой иронией, но в его словах чувствовалась какая-то древняя мудрость, словно он наблюдал за человечеством очень долгое время и видел, как меняются декорации, но суть остается той же.
Автомобиль тронулся, бесшумно скользя по московским улицам. Бескудников заметил, что они движутся как-то странно – словно другие машины их не замечают, а светофоры всегда показывают зелёный свет. Они проезжали сквозь пробки, не замедляя хода, словно призрачный экипаж из какой-то сказки.
Москва за окном выглядела одновременно знакомой и чужой. Те же здания, те же улицы, но что-то неуловимо изменилось в атмосфере. Может быть, дело было в свете – он казался более резким, более контрастным, обнажающим все детали, все трещины и недостатки, которые обычно скрыты в мягком повседневном освещении.
– Куда мы едем? – спросил Бескудников, глядя на проплывающий за окном город.
– В резиденцию маэстро, – ответил Коровьев. – Он остановился в особняке на Воробьёвых горах. Прекрасный вид на Москву. Маэстро всегда выбирает лучшие места.
Он говорил так, словно речь шла о какой-то знаменитости, остановившейся в Москве проездом. Но Бескудников уже понимал, что Воланд – не обычный гастролер, не обычный иллюзионист. Он был чем-то большим, чем-то, что не укладывалось в привычные категории.
– А чей это особняк?
Вопрос вырвался сам собой. Бескудников знал, что на Воробьевых горах, в одном из самых престижных районов Москвы, жили только очень богатые и влиятельные люди – олигархи, высокопоставленные чиновники, звезды первой величины.
Коровьев и Бегемот переглянулись с лукавыми улыбками, словно дети, задумавшие шалость. В их взглядах читалось какое-то озорное, почти детское удовольствие от происходящего.
– Скажем так, – промурлыкал кот, откладывая планшет, – его владелец временно отбыл в длительную командировку. На Колыму. Вчера вечером. Сразу после представления.
Он произнес это с таким выражением, что становилось ясно – «командировка» была не добровольной, а особняк был, по сути, конфискован. Но не государством, а какой-то иной силой, действующей по своим собственным законам.
– Совпадение, – добавил Коровьев, прикрывая рот ладонью, чтобы скрыть улыбку. – Чистейшей воды совпадение.
В его голосе звучала такая явная ирония, что Бескудников невольно улыбнулся. Было что-то освобождающее в этом циничном юморе, в этой открытой насмешке над сильными мира сего, которые обычно казались неприкасаемыми.
Они поднимались по серпантину Воробьёвых гор. Сквозь тонированные стёкла Бескудников видел Москву, раскинувшуюся внизу – сверкающую, многоцветную, но отчего-то вдруг показавшуюся ему чужой и холодной.
С высоты город выглядел как макет – игрушечные здания, игрушечные машины, игрушечные люди. И где-то там, внизу, была его прежняя жизнь, его квартира, его работа, его привычные маршруты и заботы. Все это вдруг показалось таким незначительным, таким мелким по сравнению с тем, что происходило сейчас.
Наконец, автомобиль остановился у ворот роскошного особняка в стиле неоклассицизма. Здание было впечатляющим – три этажа белого мрамора, колонны, широкая лестница, ведущая к входу, ухоженный сад вокруг. Это был дворец, не меньше, стоимостью в десятки, если не сотни миллионов долларов.
Ворота бесшумно открылись, пропуская их. Когда они подъехали к главному входу, Бескудников заметил у дверей двух странных личностей – невероятно высокого худого человека с лицом мертвеца и полуобнаженную женщину с рыжими волосами и зелёными фосфорическими глазами.
Мужчина был настолько худ, что казался состоящим из одних костей, обтянутых бледной кожей. Его лицо было неподвижным, как маска, только глаза – маленькие, красные, словно у альбиноса – следили за прибывшими с холодным вниманием хищника.
Женщина была поразительно красива той особой, неземной красотой, которая скорее пугает, чем привлекает. Ее тело, едва прикрытое полупрозрачной тканью, было совершенным, но в этом совершенстве было что-то нечеловеческое – словно
