Пробел в биографии - Анна Викторовна Дашевская
– Понимаете, Кальве, у нас тут дыра. Пробел в биографии. Вполне возможно, что он провёл эти пять месяцев на Тибете и лечился у какого-нибудь просветлённого монаха…
– Или валялся на пляже Красного моря рядом с какой-нибудь блондинкой, – подхватил капитан.
– Именно так. Но я желаю знать имя этого монаха и адрес блондинки.
– Хорошее желание, трудновыполнимое. Это вам не стакан воды выпить. Значит, скажу вам сразу: я сомневаюсь, что в досье что-то есть, но посмотреть его вы сможете. Думаю, что найти адрес монаха и имя блондинки вы, скорее, сможете у кого-то, с кем Клод водил дружбу в те года, когда служил в страже. Пару имён я вам назову… Жак Дюфло и по сей день служит, он мой заместитель, тоже капитан. А Этьен Камуан нет, он давно на пенсии. Был начальником стражи перед приходом Тезье, и немало тому помогал, даже уйдя в отставку.
– Камуан? – переспросила Лавиния. – Не самая частая фамилия. Он случаем не родственник бывшей жене Клода?
Кальве ухмыльнулся и покрутил пальцами в воздухе.
– Ну, все мы родственники в той или иной степени… Другая ветвь семьи, и эти ветви уже лет сто как в ссоре. Я даже не уверен, что Этьен с этой дамочкой знаком.
– Интересно… А где его искать?
– Виноградник у него километрах в тридцати от Жансона, там и живёт. Завтра загляните, я кого-то из ребят отправлю с вами на экипаже, чтоб отвезли.
– Договорились.
– Ну что ж, спасибо за табачок, пойду я. В нашей работе, сами знаете, госпожа коммандер, выходных не бывает.
– Знаю, – Лавиния улыбнулась. – Я сейчас вообще-то в отпуске.
Глава 5
Завтракали Лавиния и Марджори на кухне, попытки устроить парадный вынос нескольких бутербродов и омлета в малую столовую хозяйка решительно пресекла.
Когда она спустилась вниз, за столом обнаружилось новое лицо: за столом возле окна сидела с чашкой кофе немолодая дама. Ну да, именно дама, по-другому назвать её не получалось – белоснежные волосы, уложенные в строгую причёску, чёткий профиль, отглаженное светло-синее платье. На мгновение коммандер почувствовала некоторую неловкость от того, что по своим коротко остриженным волосам попросту провела пятернёй, а белую рубашку разгладила щелчком пальцев и, кажется, немного подпалила. Ну, чуть-чуть подпалила, на рукаве, а он всё равно закатан. Так что никто ничего не увидит.
– Доброе утро, ваша милость! – поприветствовала её мадам Тома. – Сейчас омлет ваш поспеет, пару минуточек! А пока познакомьтесь вот, это наша тётушка София, выздоровела она, слава святой Бригите!
– Доброе утро, – дама склонила голову. – София Бертело. Я уже ухожу, прошу прощения, что помешала.
– Нисколько, мадам Бертело! Задержитесь, прошу вас, надо же нам познакомиться. Собственно говоря, я собиралась вас искать, у меня есть к вам несколько вопросов…
– Ну, искать меня не нужно, я далеко не ухожу, – мадам Бертело улыбнулась и встала, чтобы отнести чашку к раковине, и тут стало видно, что она довольно сильно хромает. – Я буду в саду, госпожа Редфилд.
Лавиния ела омлет, пила кофе и размышляла: об этой женщине говорила Луиза, и говорила с немалым уважением, это раз. Дальше, София Бертело была магом. Трудно понять по ауре, что именно с ней произошло, да и какой стихией она владела, но это случилось довольно давно. Чаще всего выгоревшие маги очень быстро уходят, схлопнувшийся внутренний резерв – штука мучительная, а ведь они ещё и помнят, каково это, {уметь}. И попросту съедают себя сами.
Но мадам Бертело – другой случай, это Лавиния разглядела. И это – два.
Есть ещё и пункт три: она была знакома с Клодом, и знакома давно. Жила рядом, делала какую-то посильную работу, разговаривала, возможно, где-то помогала советом… Вряд ли ей известно, где Тезье провёл те самые полгода, о которых пока ничего узнать не удалось, ну, а вдруг? Не спросишь – не скажут.
Она отодвинула тарелку.
– Спасибо, мадам Тома, омлет у вас выше всяких похвал. Даже у королевского повара не всегда такой получается!
Кухарка довольно усмехнулась и отвернулась к плите.
– Марджори, на тебе по-прежнему библиотека. Я рассчитываю вернуться к обеду, но…
– Даже если ты вернёшься к завтрашнему ужину, я всё ещё буду в библиотеке, – пропела секретарша. – Там, знаешь ли, масса интересного!
София Бертело была в той самой беседке, где вчера вечером коммандер беседовала с капитаном стражи. На пальце левой руки у неё сидела какая-то небольшая птичка и пела, точнее, издавала довольно однообразную, но приятную для слуха трель. Ветка яблони прошуршала, задев за руку Лавинии, и птица вспорхнула, чирикнув напоследок что-то неодобрительное.
– Вы хорошо знали Клода Тезье? – спросила Лавиния, решив не тратить время на предварительные реверансы.
София пожала плечами.
– Мы даже самих себя не знаем хорошо. Что уж говорить о других? Я живу в этом доме более десяти лет… Кстати, если вы собираетесь меня выгнать, предупредите, пожалуйста, накануне, я поищу место в деревне.
– С какой бы стати? Что, кто-то отзывался обо мне, как о дурно воспитанной… э-э-э… неразумной женщине?
– Нет, но всё же… Я бесполезна, я занимаю комнату в доме для прислуги, я ем и пью.
– Ещё добавьте, что расходуете туалетную бумагу. Вопрос закрыт, мадам Бертело, не будем тратить ваше и моё время. Итак…
– Итак, вы пытаетесь разыскать того, кто положил в карман Клоду амулет, усиливающий сердечную деятельность.
Брови Лавинии взлетели.
– Амулет, усиливающий сердечную деятельность? – повторила она. – Мы считали, что он должен был её нарушить!
– Мы – это?…
– Капитан Кальве из городской стражи, доктор Нильсен и я.
– Вот как… Ну, вы – боевой маг, как я понимаю, так что с целительством у вас особой дружбы нет. Кальве не маг, хотя сыщик, как говорят, хороший. Но вот Нильсен… Он маг-медик, и не должен был, просто не мог не опознать стимулятор Бейнбриджа!
– Нильсен его не видел. То есть, его не видел никто, мы лишь предположили разрыв сердца как следствие воздействия магического предмета на здорового – относительно здорового – человека. Погодите, – Лавиния нахмурилась. – Вы были магом-медиком?
– Я была магом-кардиохирургом. А потом случилась вспышка багровой лихорадки в Сиаме, и я вместе с коллегами отправилась туда. Перегорела и осталась без магии.
– Но…
Тут мадам Бертело вытянула вперёд руки. Пальцы её мелко дрожали.
– Одно из последствий выгорания, – сказала она. – Так что максимум, что мне доступно – удержать в руках ложку, ну, или вот птичку, но никак не скальпель, – замолчав, София разгладила платье на коленях, потом тряхнула головой. – Получается, что история ещё запутаннее, чем я предполагала.
– Вероятно, да. Обменяемся впечатлениями?
