Арктическая академия. Дело Гронского - Сергей Баранников
— Выходит, если отказаться приносить присягу, тебя ждёт неминуемая ссылка, — подвёл я итог своих умозаключений.
— Не просто ссылка, а лишение дворянского титула, всех привелегий и каторга, как для простолюдинов, — уточнил Кеша.
— А отказаться от дворянского титула просто так нельзя, потому как лишить статуса дворянина может только император?
— Всё верно! — подтвердил Уваров.
— Выходит, дворянам, которые не поддерживают Владислава, остаётся либо дать клятву верности, либо позволить себя уничтожить? Неплохую чистку устраивает новый император.
— А ты бы не также поступил? — удивился парень. — Владислав хочет обезопасить себя. Зачем ему дворянство, которое может взбунтоваться в любой момент?
— А я всегда говорила, что от этих дворян ничего хорошего ждать не приходится! — вмешалась Лариса Александровна, которая слышала часть нашего разговора. — Того и жди беды! Как жаль, что мои дочь и зять в это впутались!
Женщина поднялась из-за стола и ушла на кухню, где кипел чайник, а мы провели её взглядами, не желая продолжать разговор при ней.
— Есть ещё один вариант… — начал Кеша.
— Мятеж?
— Тише! — испуганно шикнул артефактор и огляделся по сторонам. — Не стоит говорить о подобных вещах так громко. Говорят, над каждым крупным городом кружат летяги с артефактами прослушки, а некоторым людям в защитные артефакты вживляют подслушивающие устройства. Логика понятна — такие вещи всегда держат при себе на всякий случай. Конечно, доказательства я ещё не встречал, но лучше перестраховаться.
— Думаю, мы не единственные, кто думает об этом. А если так, то почему никого не задержали?
— Может, собирают информацию? Конкретных действий всё равно никто не предпринимает, но как только заговорщики зашевелятся, тут их и сцапают! И потом, какой смысл в мятеже? Предположим, свергнешь ты Владислава, а кто займёт его место? У императора Павла был всего один наследник, и он исчез!
— Может, он и готовит мятеж? — предположил я.
— Или находится в плену у Владислава, — парировал Кеша.
— Тоже вариант.
— В любом случае, подумай об эмиграции. В этой ситуации это единственный безопасный способ.
— Нет, Кеша, родную землю я не брошу. В Арктике полно мест, где можно жить вдали от внимания безопасников и придворных интриг. Если будет туго, подамся на Ямал, или на острова подальше от цивилизации.
Я сам ухмыльнулся от того, что назвал землю в этом мире родной. Да, я всего пятый год живу в этом мире, но он так похож на мой! Я уже привык к особенностям этого места и считаю ег освоим домом, а за родной дом всегда стоит бороться. И потом, что делать заграницей? Допустим, у меня хватит денег на первое время. А потом? Поступить на службу к какому-нибудь аристократу и сложить голову в очередной бесполезной войне дворянских домов? Нет, этот вариант точно не по мне. Я остаюсь, и пусть император будет немилосерден, не на нём одном держится такое мощное государство.
— А я соглашусь, что Владислав намерен устроить чистку среди дворян, — вмешался в наш разговор Никитский. — Иначе, для чего в Питер прибыл шведский экспедиционный корпус числом в восемь тысяч солдат?
— Не иначе, как заручился поддержкой шведов, — согласился Кеша. — Вот только обманут они его и посадят своего человека на престол, когда мы будем разбиты.
— Если будем разбиты! — заметил я. — Так-то восемь тысяч слишком мало, чтобы говорить о подавляющем большинстве. Скорее, будут использовать их для грязной работы, от которой наши бойцы могут отказаться.
Мы просидели на кухне до поздней ночи, пытаясь предугадать развитие ситуации. Но даже Остроумова в этом случае вряд ли смогла бы знать всё наперёд. А события развивались с невероятной скоростью. Всего через два дня после попытки ареста Остроумовой в академии появились неожиданные гости.
— Игорь Всеволодович! — удивился я, увидев на пороге академии комиссию из Москвы во главе с Рагузовым. — Никак не думал, что вы заглянёте к нам в гости раньше середины ноября.
— В связи с исчезновением ректора приехали провести внеплановую проверку и представить вам нового ректора.
— Всё-таки Глинскую утвердите? — закинул я удочку, желая разузнать планы комиссии.
— Нет, это будет другой человек, но о его назначении вы узнаете позже, — ушёл от ответа Рагузов.
Следующие несколько дней пришлось терпеть присутствие комиссии на своих занятиях. Любая оплошность раздувалась до гигантских размеров, а любой недочёт мгновенно становился трагедией. В итоге приходилось много раз отматывать время назад, чтобы сглаживать углы и устранять опасные моменты. Мои методы преподавания назвали опасными для жизни и здоровья студентов и рекомендовали больше внимания уделять теории и безопасности.
Комиссия пробыла у нас всего полторы недели и успела доставить проблем всем преподавателям. Почти всем. Медин и Яковлев особо и не напрягались, а их многочисленные недочёты комиссия уверенно не замечала. В пятницу, перед отъездом, преподавательский состав собрали в зале, чтобы огласить результаты проверки.
Мне, Кеше, Седовой и Наумовой вынесли предупреждение и дали срок два месяца, чтобы исправить недочёты. В противном случае нас ждало увольнение. Странно, что замечания получили исключительно представители фракции Авериных. Я даже не сомневался, что это была целенаправленная акция, чтобы выжить нас из академии, поэтому нам предстоит здорово постараться, чтобы обломать планы Рагузова, если это вообще возможно.
С другой стороны, я не буду доставлять пакости коллегам и уйду с боем, но без последствий для академии. Пусть она работает и дальше, хоть и без меня.
Но главной причиной собрания оказалось назначение нового ректора. Обычно его выбирает преподавательский состав, а император уже даёт добро. В этот раз всё было иначе. Рагузов поднялся с места, откашлялся и попросил внимания, чтобы представить нам совершенно незнакомого человека.
— Дамы и господа преподаватели! Прежде всего, от лица императора хочу выразить благодарность Венере Гавриловне Глинской, которая не побоялась взять на себя обязательства ректора в такой сложный период. Вашу работу высоко оценили в министерстве, но приняли решение назначить ректоров Арктической академии другого человека. Учитывая непростую обстановку в академии после объявления в розыск бывшего ректора Акулины Ивановны Остроумовой, сложность ситуации в стране и пожелание самого императора, новым ректором академии назначается Брюсов Ярослав Васильевич. Прошу любить и жаловать!
Мужчина, сидевший рядом с Рагузовым, который всё это время сканирвоал взглядом коллектив, поднялся и вежливо поклонился. Брюсову было лет шестьдесят на
