Успеть ко второй луне - Владимир Прягин
– Нет, ничего такого не помню… Не доводилось слышать…
– Жаль. Впрочем, я не слишком надеялся.
– А как это связано с моим братом?
– Как раз и пытаюсь выяснить. Общаюсь с людьми, которые с ним так или иначе пересекались.
– Мне, честно говоря, очень стыдно, вы вчера меня попросили записать контакты его друзей, а я вспомнила одного только Жана-Люка… Получается, я почти ничего не знала о том, как живёт мой брат… Просто он не очень любил, когда я приходила туда, к нему на квартиру. Ещё и поддразнивал – говорил, что там, мол, нечего делать юным невинным барышням…
Стэн, припомнив недавний визит в мансарду, заметил:
– Знаете, мисс Белл, тут я с ним, пожалуй, согласен.
– Он сам предпочитал навещать нас с тётей. А я в последний раз была у него с полмесяца назад. Мы спустились в закусочную, там посетители с ним здоровались, перешучивались, но как-то очень сумбурно. Я слегка растерялась и, к стыду своему, не запомнила ни единого имени. Да и меня там, наверно, уже забыли… А теперь вот ничем не могу помочь…
– Не вините себя, Эмили, – сказал Стэн. – Никто не предполагал, что всё вот так обернётся. И если хотите знать, вас там тепло вспоминают – ну, по меньшей мере двое из тех, с кем я пообщался. Хозяин закусочной и молодой человек по имени Артур Броуди.
– Правда? Спасибо… Януш – очень хороший, он со мной говорил так, знаете, по-отечески… А мистер Броуди – это кто? Хотя погодите… Одну секунду… Да-да, я сообразила! Такой воспитанный, сдержанный молодой человек, он этим выделялся на общем фоне. Ну, вы понимаете, мистер Логвин, в тамошней компании все ведут себя немного… как бы это сказать…
– Раскованно.
– Да, вот-вот! А этот Артур был не такой. Он мне понравился, хотя они с Эриком друг на друга, кажется, дулись… Теперь мне, наверно, стоило бы сказать Артуру спасибо за помощь, но я ведь даже не знаю, как с ним связаться… Очень обидно…
Стэн усмехнулся:
– Ну, хотя бы в этом вопросе я могу вас порадовать. У меня совершенно случайно есть его номер. Можете записать.
– Я была бы очень вам благодарна!
Он продиктовал ей цифры, потом сказал:
– Итак, про свою богемную жизнь Эрик вам не рассказывал, это мы уже выяснили. Но, может, есть другие моменты, способные нам помочь? Чем Эрик, например, увлекался в юности, до того как съехал от вас?
– Ой, знаете, его многое увлекало! Он с детства был любопытный, жизнелюбивый. Катался на велосипеде по городу, читал книжки, на стадион ходил смотреть регби, болел за наших «Волков», или как их там… Ужасная игра, если честно, они друг друга постоянно сшибают и валяют в грязи, и я недоумевала, как на это можно смотреть? А Эрик только смеялся… В школе ему почти все предметы легко давались, но он не был отличником, потому что зубрёжку терпеть не мог. Он вообще не столько учился, сколько… Не знаю даже, как это можно назвать… В общем, тратил время только на то, что ему интересно. Если вдруг увлечёт какая-то тема, мог просидеть в библиотеке весь день безвылазно. А если не увлечёт, то игнорировал начисто, хоть десять двоек ему поставь…
– А друзья в школе у него были?
– Были, конечно. Друзья, приятели… А когда стал постарше, ещё и девицы начали вокруг него увиваться. Вы же видели фотографию – он парень симпатичный… Популярный был, в общем… Но легкомысленный, это да. Его за это ругали – и учителя, и тётя…
– Простите, Эмили, вы уже не впервые говорите о вашей тётушке. А вот родителей не упомянули ни разу.
– Отца я вообще не помню, мы жили с мамой, но она погибла в аварии семь лет назад почти…
– Соболезную. Отец после этого так и не объявился?
– Нет… А вы, значит, подозреваете, что он может иметь какое-то отношение к…
– Нет-нет, ничего такого я сейчас не имел в виду. Просто уточняю детали. Хочу больше узнать про вашего брата. Это может помочь, раз уж не удалось найти его сразу.
– А, поняла. Ну вот, оценки у Эрика были так себе, хотя учителя постоянно ему твердили: учись, у тебя способности, тебе прямая дорога в колледж, а то и в университет, если постараешься… А он отшучивался – там, дескать, слишком скучно… Ну и вообще…
Эмили смолкла – то ли подбирала слова, то ли погрузилась в воспоминания. Стэн терпеливо ждал.
– В старших классах, – снова заговорила она, – Эрик заинтересовался живописью. Их класс сводили на выставку, не помню уже, на какую именно, но Эрик оказался под впечатлением… Не сказать что прямо пришёл в восторг, но сильно задумался… А на следующий день начал рисовать сам – и карандашами, и красками… Те его первые рисунки мне не понравились. Они были странноватые. Даже не всегда было сразу ясно, что он изобразил, хотя чувствовалась какая-то сила, что ли… И вот живопись-то и стала его главным увлечением. То есть не увлечением даже, а страстью, чуть ли не одержимостью… И его строптивость тут проявилась во всей красе. Шёл в библиотеку, листал альбомы, а потом кривился, бурчал – не так они, видите ли, рисуют… Теперь уже я хихикала, а он злился… Ну, и в конце концов…
– Да, Эмили, продолжайте.
– Он решил стать профессиональным художником. Попытался поступить в Академию трёх искусств, но не смог. На экзаменах сказали, что ему не хватает техники… Эрик был просто в бешенстве! Орал, что эти старые пер… ну, старые мастера ничего не соображают… Но один серьёзный живописец увидел его работы и согласился с ним заниматься за символическую плату… Эрик, когда остыл, стал к нему ходить, понимал, что так легче будет пробиться…
– А адрес этого учителя не подскажете? И как его звали?
– Мистер Лассаль, если не ошибаюсь. Адрес точно не знаю, помню только, что мастерская тоже на холме где-то. Но это было уже давно. А года два назад они с Эриком не то чтобы поругались, но перестали общаться. В последнее время Эрик его не упоминал.
– Ничего, пусть будет. Возьму его на заметку. Что ж, мисс Белл, спасибо вам за рассказ. Буду работать дальше. Если появится результат, то сразу с вами свяжусь.
Они распрощались. Стэн записал в блокнот фамилию живописца, отнёс телефон обратно на тумбочку и уже хотел выйти за порог, но остановился. Мысль, которую он не смог ухватить на автозаправке, теперь наконец оформилась в голове.
Та клиника,
