Карнавал мистических историй - Ирэн Блейк
Даже не заметил, как осень наступила. За три месяца характер мой совсем испортился. Я стал грубить родителям и все делать наперекор, как мальчик в переходном возрасте. Они пытались меня образумить, но это лишь еще больше злило меня.
Когда вернулся в институт, начал прогуливать уроки. Запустил домашки и лекции не прослушал. Одно накрепко засело у меня в голове — предательство Димки. Днями и ночами я думал о мести, строил коварные планы и ждал подходящего момента.
И случай подвернулся. Шел я однажды по городу, заглянул в кафе перекусить, а там… она сидит. Димкина зазноба. Серая мышка, ни дать, ни взять. Хоть бы ресницы накрасила, губы подвела. Длинные волосы в смешную фигушку скрутила, а сбоку смешной бант. Чисто бабка старая. Уткнулась в книгу и ничего вокруг не видит. Вот, думаю, и случай представился. Добыча сама в руки идет.
Подошел я, натянул самую соблазнительную улыбку и говорю:
— Привет.
Она подняла голову, увидела меня и покраснела до кончиков ушей. Я сразу понял, что она неравнодушна ко мне. Присел на соседний стул и растегнул пару пуговиц на рубашке.
— Душно тут, — сказал я, слегка оголяя грудь.
Она покраснела еще больше, закусила губу и завороженно следила за моей рукой. Ворота крепости открыты, Мышка в клетке. В душе я праздновал победу, представляя лицо Димки.
Мы встречались месяц. Я забросил подружек, гулянки и даже взялся за уроки. Она оказалась заучкой, совсем такой же, каким раньше был я. Не пропускала занятия, часами читала книги и верила в Деда Мороза. Такая глупая.
Димка превратился в тень и всюду следовал за нами. Меня начало тошнить от его тоскливой рожи. Я бы давно бросил скучную Мышку, но его настойчивое презрение придавало мне сил и решительности.
В тот вечер мы возвращались из кино. Громко болтали, обсуждая фильм и актеров. Я крепко держал ее за руку и чувствовал биение ее сердца. Вдруг мне стало противно. Что я делаю? Девчонка и правда нормальная, что плохого она мне сделала? Говорит, что любит меня. Я усмехнулся, вспомнив, как раньше все избегали меня. И ее в кругу моих друзей тоже не было.
У ее подъезда с большим букетом роз стоял Димка. Увидев меня, он резко ударил меня кулаком по лицу.
— Негодяй. Немедленно убирайся, — кричал он, пытаясь еще ударить.
Я застыл на месте, презрительно улыбаясь, вытер губу. На руке остались следы крови.
Мышка вырвала руку и бросилась меня защищать. Она пыталась оттащить разгоряченного Димку, но он не владел собой. Его лицо покраснело, глаза налились кровью. Он тяжело дышал и сверлил меня взглядом.
— Отстань! — Димка оттолкнул Мышку, не заметил, как она упала на асфальт. Отбросил букет и бросился на меня. — У вас что-то было? — твердил он один и тот же вопрос.
Я лишь молча улыбался в ответ.
Драка была короткой. Он лупил меня кулаком в живот, а я стоял, как истукан. Мысль о том, сколько ненависти и злости ко мне в человеке, которого я считал лучшим другом, полностью опустошила меня.
— Не смей!
Мы повернулись. Это кричала Мышка. Она сидела на асфальте, пыталась подняться. Видимо, она сильно поранила ногу и не могла сама встать.
Димка бросил меня, подскочил к ней и протянул руку:
— Я помогу.
Меня рассмешил его плаксивый голос. Казалось, он сейчас расплачется.
Мышка оттолкнула его руку:
— Псих.
Димка тыкал в меня пальцем и шипел, как змея:
— Ты не понимаешь. Он мерзавец.
— Разве вы не друзья?
— Нет! — мы выкрикнули одновременно.
Я подошел, легко подхватил Мышку на руки. Не обращая внимание на орущего проклятия Димку, понес ее к подъезду.
Она доверчиво смотрела на меня, осторожно коснулась разбитой губы:
— Больно?
Я улыбнулся:
— Уже нет.
— Я думала ты другой.
— Лучше?
Она засмеялась и доверчиво чмокнула меня в губы.
Я понял, что время действовать пришло.
Подъездная дверь захлопнулась за моей спиной, но я успел заметить перекошенное злобой лицо Димки. Он метался у подъезда, пиная ни в чем не повинную скамейку.
Прости «друг», это только начало.»
Борис Иванович мял в руках носовой платок, не решаясь смотреть Васе в глаза:
— Вы… переспали?
Вася молча кивнул.
— И?
— Неопытная дурочка, — почему-то с теплотой сказал Вася и по-детски шмыгнул носом. — Девственница. Кто ж знал?
— Ты ее бросил?
Вася вдруг сжал кулаки, костяшки пальцев побелели:
— Я не любил ее, понимаешь?
Борис Иванович прятал глаза, не зная, что сказать.
Вася схватил его за руку и крепко сжал ее:
— Она сама виновата. Все знали, какой я стал. Неужели она думала, что я смогу измениться ради нее? Брошу разгульную жизнь, о которой мечтал столько лет?
Борис Иванович поднял глаза.
Вася с надеждой смотрел на него, словно ожидал поддержки.
— Наверно, она любила тебя.
— Любила, говоришь? — Вася словно пробовал новое слово на вкус. — А где же она была раньше? Когда я был безликим, никому ненужным мальчишкой?
— Ты сам-то смотрел вокруг? Видел ее?
Вася отбросил руку Бориса Ивановича и схватился за голову.
— Я был так молод.
— Или упивался горем, замкнувшись в себе?
— Она не в моем вкусе.
— Вот же заладил негодник. Ты что, есть ее собирался?
Темная туча медленно наползала на полную Луну.
— Я просто хотел отомстить Димке.
— А о ней ты подумал?
— Она не входила в мои планы. И потом, это было всего лишь раз. Клянусь.
Борис Иванович подался вперед, пытаясь разглядеть лицо Васи:
— Ты бросил ее?
