Восхождение язычника 2 - Дмитрий Шимохин
— Мы пытаемся, даже слова запоминаем, — насупился Дален.
— Вот вечером сегодня и покажете, что запомнили.
Только лица ребят не светились довольством.
— Все, — мальчишка укрепил предметы.
— Вот держи, — я положил медные монеты на стол.
А сам задумался о том, что неплохо было бы иметь у себя такого одаренного, и если старик ромей не соврал, то он, как и его отец, сможет навсегда укреплять предметы.
— Знаешь, а ведь я тоже одаренный, только у меня другая сила, — и я осветил помещение зеленым светом, который играл на моей ладони.
— О, а что ты можешь? — у парня загорелись глаза.
— Лечить людей, — и я прикоснулся к старому ромею, вливая в него десятую часть сил своего резерва.
— Ох, как молодым себя почувствовал, — начал разминать плечи старик.
Я лишь улыбнулся уголками губ.
— А ты хочешь свою кузницу? — я обращался к мальчишке, смотря ему прямо в глаза.
— Хотелось бы, — он грустно улыбнулся.
— Где будет гореть самый жаркий огонь, там, где ты сможешь делать самые лучшие вещи. Где за твоими мечами и бронями будут приходить самые лучшие и сильные воины, а то и выстраиваться в очередь, чтобы сделать тебе заказ.
— Конечно, хочу, — у мальчишки начали разгораться глаза, словно что-то засветилось, да и он сам словно оживал, не было уже той усталости ни в его голосе, ни в движениях.
— Я вернусь за тобой, через несколько лет, и, если ты пойдешь за мной, у тебя будет такая кузница. Только твоя мастерская, которую никто у тебя не заберет, — и я положил перед ним серебряную монету.
— Кто ты? — только и прошептал мальчишка.
— Яромир, — и я подмигнул мальцу.
— Я дождусь, — с уверенностью он посмотрел в глаза.
Я лишь кивнул и, захватив друзей, пошел на выход из лавки, в которой оставил целое состояние.
— Яромир, — нас окликнул старик ромей, когда мы уже вышли.
Обернувшись на крик, я застыл.
— Ты же понимаешь, что дал ему надежду, и у него сейчас, кроме нее, больше ничего нет.
— Я дал ему не только надежду, я дал ему мечту, — и, улыбнувшись, я кивнул старику.
* * *
Утро, самая рань, а мы, нагруженные вещами, тащимся туда, куда направил нас трактирщик Кефал.
— Вот, кажется, здесь, — я остановился напротив большого и красивого дома, обшитого мрамором.
Вот, значит, где остановился Андрос, дом Никифора Калийцы.
А за прошедшее время я все-таки немного смог узнать об Андросе.
Знатный ромеец, относящийся к фамилии Вриении, не сказать, что прям элита и его фамилия входит в высшую лигу. Скорее середнячки с амбициями, которые стремятся как раз попасть в эту высшую лигу. Его семья крупные землевладельцы возле города Никеи.
И назначение Андроса на границу как раз одна из ступенек в эту лигу, а именно карьера в армии Византии. И вот как раз за эту должность, я так понял, и произошел конфликт, в ходе которого и погибли его личные дружинники. Ведь на эту небольшую должность претендовала не только его семья. И отсюда становится понятен еще один скрытый смысл, почему он нас взял к себе. Мы явно новые люди в его стране и, соответственно, не можем быть засланниками противников его семьи. А северяне, готовые пойти на службу, здесь ценятся, не зря у императора есть так называемая варяжская гвардия.
Да и где он возьмет здесь других воинов, которые ему нужны, не греков же брать, которых наверняка будет несложно переманить. Так что мы ему вовремя подвернулись, да и я свои лекарские способности продемонстрировал, что, возможно, и перевесило чашу весов, и он сделал предложение, от которого мы не смогли отказаться.
Я оглядел парней и постучал кулаком в ворота.
[1] Каплевидный или миндалевидный тип сложился, по-видимому, в Византии. Наиболее ранние византийские изображения таких щитов датируются серединой 10 века.
[2] В 960-х годах солид получает новое название — номисма. Солид — — золотая монета, в не которых местах по прежнему ходит старое название.
Глава 7
Бум, бум, бум — я колотил в ворота.
Калитка открылась, и оттуда выглянуло недовольное лицо.
— Чего стучишь? — раздался хриплый голос.
— Это же дом Никифора Калийцы? — решил уточнить я.
— Ну, чего надо-то? — мужик скосил на нас глаза, да и лицо скривил. — А то ходют тут всякие.
— Андрос к себе звал, вот и пришли. Можешь Юхану о нас сказать или Анросу, — я продолжал объяснять.
— Жди, — только и бросил он нам, а после захлопнул калитку.
— Однако, — я обернулся и глянул на парней. А после развел руки: — Подождем.
Привалился к воротам и скинул мешки, началось ожидание.
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять, и на десятой минуте пошли не очень хорошие мысли. О том, что это была злая шутка, а мы сейчас зря тратим время. Об этом не хотелось думать, но мысли сами скатывались в эту плоскость.
Калитка наконец открылась, и из нее вышел Юхан, я его не сразу и признал без доспеха.
Одетый в шелковую рубаху, с аккуратно подстриженной бородой, которая при прошлой встрече была заплетена в косу.
Я очень удивился тому, что волосы у него светлые, а борода рыжая. Да и вообще, мужчина в полном расцвете сил, лет под тридцать, а тогда он мне показался старше.
— А вы чего в такую рань? — и, не удержавшись, он зевнул.
— Так ты же сам сказал, чтобы с рассветом явились. — Я удивился его вопросу, или он забыл уже?
— Ну да, — он, почесав бороду, осмотрел нас. — Заходите, — и Юхан махнул рукой.
Мы прошли в небольшой дворик, который утопал в зелени.
— Вы чьих будете? А то я признать не могу, язык вроде знакомый. А понять не могу, — он с интересом на нас посмотрел.
— Славяне мы, поморы, — я медленно ему ответил.
— Понятно, — Юхан еще раз зевнул, — я вас сначала за других принял, ладно.
И он направился в глубь двора, обойдя дом, мы вышли на площадку с хозяйственными постройками, и вот здесь уже вовсю сновали люди, готовясь к походу.
— Значит так, лошадей спросите у Агапита, это старший слуга господина Андроса, он вам выделит, вроде имеются четыре лошади, так что есть из чего выбрать. Доспехи, как прибудем, дам, подгонять надо будет под вас, щиты, ежели захотите, тоже у Агапита спросите.
Я же осмотрелся, пытаясь понять, о каком Агапите идет речь, ведь людей, снующих туда-сюда, здесь хватало.
— Вон Агапит стоит у телеги, — и Юхан указал
