Бумажный тигр (II. Форма) - Константин Сергеевич Соловьев
— Мне подойти ещё ближе, мистер Уильям, чтобы вам удобнее было нанести удар?
— Нет, — сказал Уилл, — Не стоит. Этого вполне достаточно.
Лэйд ожидал удара — такого же неуклюжего и нелепо-театрального. И бессмысленного. Ожидал, что ржавое лезвие ножа, обернувшись туманом, беззвучно пройдёт сквозь алую плоть ухмыляющегося демона, не оставив на поверхности даже царапины.
Но удара не последовало. Потому что Уилл, неумело перехватив нож остриём к себе, сделал то, чего от него никто не ожидал. Полоснул лезвием по собственной ладони.
Часть третья — Глава 12
Даже это он сделал неумело, зашипев от боли, но хоть в этом он добился успеха. Лэйд видел стремительно расширяющуюся параллельно линии жизни полосу. В считанные секунды она превратилась из аккуратной алой черты во влажный зигзаг и стремительно расширилась, обагрив ладонь тёплой свежей кровью Уилла. Ещё две секунды — и эта кровь беззвучно закапала на пол, ему под ноги.
Роттердрах машинально облизнулся, наблюдая за этим. Кровь не пьянила его, как Пульче, это был демон иного рода, хладнокровный и расчётливый. Но, без сомнения, один только её вид завораживал его. А может, своим нечеловеческим чутьём он ощущал в ней куда больше, чем ощущает человек.
Его пустые глаза горели гнилостным алчным пламенем. Возможно, подумал Лэйд, для него, демона, кровь из жил Уилла было сродни вину из Святого Грааля. Драгоценная жидкость, стократ дороже любого волшебного эликсира. Священный, созревший в ином мире, сок.
— Превосходный удар, — заметил он насмешливо, не делая попытки подойти ближе, — Но если вы желали лишить себя жизни, возможно, стоило направить лезвие в живот?
— Моя смерть порядком испортила бы ваши планы, верно?
Уилл поднял ладонь к глазам, сомкнув пальцы и наблюдая за тем, как кровь медленно скапливается в ней, словно в крошечной, белого мрамора, чаше. Порез был недостаточно глубоким, чтобы он истёк кровью, заметил Лэйд, на ладони нет крупных кровеносных сосудов. Желай он закончить жизнь именно таким образом, полоснул бы лезвием по запястью или сгибу локтя.
Едва ли это было ошибкой — Уилл, кажется, в самом деле неплохо разбирался в человеческой анатомии. Как для художника, конечно.
— Пожалуй, что да, — согласился демон, — Но я знал, что вы на это не решитесь. Покончить жизнь самоубийством? Обречь бессмертную душу на адские страдания? Нет, мистер Уильям, на это у вас не хватит духу. Впрочем, времени у нас в запасе ещё порядочно. Может, вы надеетесь умереть от столбняка или…
Уилл сделал короткое движение рукой от себя. Короткое, но столь неожиданное, что Лэйд не успел разглядеть деталей. Разглядел лишь, как, сдавленно рыкнув, дёрнул головой Роттердрах, точно его ошпарило кипятком. Раздувшееся алое тело было покрыто россыпью багровых пятен. Густо, точно в него с близкой дистанции угодил заряд картечи. Но это была не кровь демона. Это была кровь Уилла. Он окропил ею демона, точно священник — паству из кропильницы. Но если он надеялся, что эта кровь будет жечь его плоть, причиняя немыслимые страдания, то где-то просчитался.
Роттердрах медленно поднял лапу и стёр с лица алые капли.
— Забавно, — обронил он, разглядывая влажную ладонь, — Мы нематериальны друг для друга — Красный Дракон и мистер Уильям — однако кровь мистера Уильяма, покинув его жилы, становится вполне осязаемой. Забавно, но совершенно бессмысленно.
Не удержавшись в пасти, его узловатый, сплетённый из багровых мышечных волокон язык вынырнул и слизал кровь с ладони. Это определённо принесло удовольствие демону — Роттердрах заворчал от удовольствия. Для него, отпрыска Левиафана, когда-то бывшего человеком, кровь Уилла должна была быть слаще нектара.
Уилл сжал кулак, чтобы остановить кровотечение. Он не выглядел испуганным, он выглядел удовлетворённым.
— Нет, — возразил он, — Не бессмысленно. Я подумал о том, что вы сказали, мистер Роттердрах. Если Новый Бангор в самом деле истово ненавидит меня, но бессилен причинить вред, подумайте, какое яростное опьянение он должен ощущать от вкуса моей крови. Она-то, в отличие от меня, здесь вполне материальна. И доступна.
Роттердрах беспокойно оглянулся, впервые отвернувшись от Уилла. Как если бы услышал какой-то посторонний звук, которому неоткуда было взяться в ставшей некрополем «Ржавой Шпоре». Лэйд никакого звука не ощутил. Сюда, в крошечную, отгороженную от всего мира мертвецкую, звуки снаружи не долетали, а те, что зарождались тут, мгновенно гасли, словно растворяясь в плотных гнилостных миазмах.
Уилл, кажется, тоже ничего не услышал, однако задумчиво чему-то кивнул, быть может, собственным мыслям.
— Только вообразите, какое вожделение должна вызывать у Него та алая жидкость, что течёт в моём теле. Это не просто кровь, это моя кровь, у неё мой вкус и мой запах. Вы ведь знаете, ничто не пьянит так, как кровь злейшего врага? Она драгоценнее самого изысканного вина и сильнее концентрированного рыбьего жира.
Но Роттердрах, кажется, не услышал его. Он напряжённо вслушивался во что-то, и Лэйд готов был поклясться, что это был не голос Уилла. Демон замер в напряжённой позе, подняв к потолку рогатую голову. Пятна крови, обильно усеявшие его раздувшуюся грудь и плечи, немного побледнели и, кажется, источали едва видимый пар, точно капли масла на раскалённой сковородке. Роттердрах не замечал этого. Он замечал что-то другое, но что именно — Лэйд не представлял. У него были весьма смутные представления о мировосприятии демонов.
Роттердрах по-собачьи ощерился.
— Что это? — зло и резко спросил он, — Вы слышите это? Этот звук!
Лэйд ничего не слышал. «Ржавая Шпора» была погружена в тишину, тот особый род тишины, что обыкновенно устанавливается над мангровыми болотами — тяжёлое, липкое безмолвие, кажущееся вязким, съедающее эхо только что произнесённых слов. Никаких посторонних звуков в нём не было, и даже колючие неприятные звуки Скрэпси проникали внутрь неохотно, словно с трудом протискиваясь сквозь прорехи в стенах. Но в этой тишине Роттердрах что-то слышал. И это что-то было достаточно весомым, чтоб он мгновенно забыл про Уилла, принявшись кружить по комнате, замирая и прислушиваясь.
Фокус? Трюк? Насмешка?
Лэйд тоже обратился во слух, но ничего не услышал, кроме собственного гулкого дыхания. Однако спустя несколько секунд ему показалось, будто он в самом деле разбирает что-то в этой удушливой и липкой тишине. Что-то вроде негромкого шороха. Шорох этот, без сомнения, был рождён его собственным воображением, но в какой-то момент, когда Лэйд попытался сосредоточиться на нём, сделался почти реальным. Непонятный, бессмысленный шорох, для которого сложно было подобрать название.
Не тот шорох, с которым щётка метёт пол, не тому, и не тот, с которым шуршат по мостовой каучуковые покрышки локомобилей. Какой-то другой, иного рода, шорох, вкрадчивый и мягкий. Как ткань, подумал Лэйд, пытаясь повернуть голову, чтоб лучше разглядеть происходящее.
